Воронеж, 6 декабря – АиФ-Черноземье
Чуть поодаль гордо улыбался их наставник – Николай Савченко, руководитель россошанского клуба юных мастеров-кровельщиков, реставратор. Сегодня он наш собеседник.
«Ремесленник» – звучит гордо
АиФ: – С чего начинался ваш клуб кровельщиков?
Н.С.: – В 2010 году мой знакомый попросил позаниматься с его сыном. «Если ему интересно, приводи хоть завтра, – ответил я. – А если не интересно, то и взрослым не заставишь его ремесленничать». Павлу же тогда исполнилось только девять. После двух-трёх занятий мы отправились на выставку «Зодчество». В следующем году было ещё две выставки.
А потом ещё несколько товарищей привели своих сыновей. Однажды надо было срочно подготовиться к выставке в министерстве иностранных дел. Но все мои сотрудники были заняты. Я попросил помочь мальчишек. За две недели мы сделали экспозицию. Экспромт оказался очень удачным. Тогда я понял, что это самая лучшая форма профессиональной ориентации, пропаганды ремёсел и подготовки рабочей аристократии, о которой не раз говорил президент. Эти ребята и есть будущая рабочая аристократия. И её надо растить, пока мальчишек ещё не слишком интересуют девчонки и пиво. В 15–17 лет будет уже сложнее. Я занимаюсь с Ярославом, Павлом, Никитой и своим внуком Максимом.
Всем ребятам по 12–13 лет. Они всё схватывают на лету. И когда говорят, что в ремесленники идут самые тупые, – это глупость. Все мои мальчишки талантливы. Например, мой внук Максим с одинаковой сноровкой играет и на фортепиано, и на станке по металлу. Павел – участник поискового отряда, занимается вокалом, изучает английский язык. А Ярослав очень хорошо разбирается в компьютерах, обожает читать исторические книги. Он постоянно мне звонит и спрашивает: «Когда будем заниматься?» Заставляет меня всё бросать и проводить очередное занятие.
«Автомат Калашникова»
АиФ: – А как вы сами стали реставратором?
Н.С.: – Совершенно случайно. Однажды, на родине жены, на Украине я увидел церковь, у которой три года не могли перекрыть купола: бригады менялись, а толку не было. У меня проснулся азарт, и я нашёл в себе наглость взяться за работу, которую никогда раньше не делал. За две недели изучил нужную технологию и справился с задачей. Потом я создал свою фирму – одну из первых в Россоши. Подросли два моих сына, и мы стали покрывать купола церквей и крыши коттеджей – всё делали киянками.
А в 1998 году в Россошь приехала группа итальянцев. У одного из них была мечта – пройти 200 километров по русской степи в 30 градусный мороз, как довелось когда-то его отцу, воевавшему в наших местах. Я его провёл по маршруту отступавшей итальянской армии. Вернувшись на родину, он показал фотографии моих работ директору реставрационной фирмы. Меня пригласили туда на стажировку. За два года я освоил немецкую технологию.
АиФ: – Почему немецкую? Вы же были в Италии?
Н.С.: – В Италии я попал в немецкую автономную провинцию Южный Тироль, в старейшую фирму «Шмидт». А немцы в отличие от итальянцев соблюдают технологию предельно педантично. В России есть огромный простор для применения этой технологии, особенно она подходит для реставрации православных куполов.
Я взял немецкую идею, придумал и запатентовал свой станок. С помощью него можно делать объёмные ромбы и крыть ими купола церквей, крыши башен и коттеджей. Это полностью решает проблему восстановления тех же храмов «Золотого кольца». Делать то же самое вручную - с помощью верстака и киянки – адская работа.
Сегодня у меня и сыновей за плечами множество отреставрированных зданий. В их числе лютеранский собор в Москве и Богоявленская церковь в селе Терновом, где снимался фильм «Судьба человека».
Когда я на выставке в Лейпциге показывал свой станок немцам, один из них на чистом русском сказал: «Автомат Калашникова!». Он, действительно, простой и надёжный. Аналогичный немецкий станок, идею которого я позаимствовал, весит 260 килограммов. А наш – всего 27. А есть и модификация всего в 5 килограммов.
По железу, как по сердцу
АиФ: – Какая работа по силам вашим ребятам?
Н.С.: – Недавно Павел написал Владимиру Путину письмо: «Обычно дети что-то просят у президента, а мы готовы покрыть кремлёвскую стену металлом». Дело в том, что стена сейчас сильно разрушается, из неё даже выпадают кирпичи. Сверху она не полностью покрыта металлом, и осадки разъедают кладку. Вот, ждём ответа. Но, естественно, эту работу будут делать не дети, а мои старшие ученики.
Хотя и ребята уже могут многое. Этим летом они сделали башенку для детского сада в моём родном селе Архиповка. И им, конечно, было приято, что в глазах детсадовских малышей они выглядели настоящими мастерами. А купол, который ребята представляли в Лейпциге, украсит арку на входе в наш старинный храм в Россоши.
АиФ: – Для такой работы нужны и терпение, и упорство, и ответственность. Наверное, не каждый школьник сможет заниматься в вашем клубе…
Н.С.: – В прошлом году я вместе со своим одноклассником – учителем труда - организовал занятия для школьников. Откликнулись семь-восемь человек. Потом остались двое. Это абсолютно нормально. Ребёнок попробовал, у него не хватило терпения отмерять миллиметры и резать строго по линии, он ушёл гонять в футбол. Поэтому особенно важно отыскать самородка… На недавней выставке в Москве мэр Собянин спросил у Паши: «Ты, когда вырастешь, кровельщиком станешь?» И мальчик совершенно серьёзно и спокойно ответил: «Судьба покажет». Все засмеялись, а Собянин сказал: «Что бы судьба ни показала, я вижу, что руки у тебя золотые. В жизни пригодятся».
И это правильно. Совсем не обязательно становиться кровельщиком. Максим, например, мечтает стать хирургом. И когда, работая на крыше, он ошибся на миллиметр, отец ему сказал: «Каким же ты будешь хирургом, если так ошибаешься? Представь, что ты сердце режешь». После этого мальчик стал всё делать очень точно. Это хорошая школа.
Сохранность старинных дворцов и церквей на 90% зависит от жестянщиков. Во-первых, практически все старинные дома крыли железом. Во-вторых, они имеют массу карнизов и декоративных выступов. Если сделать всё, как нужно, эти элементы сохранятся на десятилетия, если неправильно – разрушатся за два-три года.
От клуба к учебному центру
АиФ: – Вы планируете как-то развиваться в дальнейшем?
Н.С.: – Проблема в том, что мы занимаемся от случая к случаю, в маленьком офисе. Маленький пятикилограммовый станок прикручивается к столу струбцинами и на нём режется металл. Недавно россошанский департамент образования пообещал выделить нам для занятий отдельную комнату в 11 лицее.
Кроме того, после выставки в Лейпциге у меня появился контакт с президентом немецкой ремесленной палаты. Если Воронежская область начнёт с ней взаимодействовать, то сможет стать центром ремёсел. Можно будет наладить обучение рабочим профессиям на европейском уровне. Кстати, по выставке в Лейпциге водили ровесников моих ребят. Показывали: так работают кровельщики, а так – каменщики… Между прочим, 50% немецкой молодёжи идёт не в университеты, а в ремёсла. Но там не сидят в ПТУ три-четыре года, как у нас, а сразу поступают на работу в фирму. Потом на полтора-два месяца новый сотрудник едет в учебный центр, осваивает на макетах средний уровень подготовки и год работает рядом с опытным мастером. Этот цикл повторяется три-четыре года. И я уверен, что такой международный учебный центр можно создать и у нас.
«Бедно, но дружно». 104-летняя долгожительница о СССР и современной России 
Свои чужие дети. Как стать мамой для ребёнка из интерната? 
Между «хочу», «могу» и «надо». Как выпускнику определиться с профессией 
Писатель Михаил Еськов: Обществу необходима прополка безнравственности 
Наше оружие - обаяние