Воронеж, 22 марта – АиФ-Черноземье
Об одном из этих удивительных адресов нашего края, а также о том, что угрожает музеям сегодня, нам рассказала Марина Лылова, директор музея-заповедника «Дивногорье». Несколько дней назад ей была вручена высшая почётная награда региона «Благодарность от земли Воронежской».
Уникальное место
АиФ: – Музей-заповедник «Дивногорье» давно стал визитной карточкой нашей области. Чем он знаменит?
М.Л.: – Ещё известный географ Семёнов-Тян-Шанский, который в XIX веке посещал территорию Дивногорья, писал, что это место достойно быть национальным парком. В середине 70-х в известном памятнике археологии средневековья – Маяцком археологическом комплексе были начаты раскопки. Тогда и возникла идея – создать музей-заповедник.
Здесь на территории в 1100 га расположились знаменитые памятники подземной культовой архитектуры – пещерные меловые храмы. Памятники природы – меловые столбы, различные ландшафты (степи, пойма реки Дон, каньоны), археологии - Маяцкий комплекс, пограничный между хазарским кочевым и славянским мирами. И памятник эпохи позднего палеолита «Дивногорье-9». В этом месте найдено огромное количество погибших лошадей (им примерно 12-14 тысяч лет). В фондах нашего музея-заповедника находится самая большая в мире коллекция целых конских черепов и костяков. Похожий памятник есть во Франции, там тысячи останков лошадей, но нет целых фрагментов скелетов.
Что примечательно: наш памятник расположен на большой глубине и в разрезе можно увидеть, как формировались древние ландшафты: вот настала эпоха обледенения, вот ледник отступил, вот появилась тундровая растительность…
А ещё Дивногорье называют ботанической Меккой - на его территории много краснокнижных, реликтовых растений. Это великолепная среда обитания огромного количества насекомых. Здесь богатый животный мир.
Кадры есть – мест нет
АиФ: – Масштабы впечатляют. Хватает ли персонала?
М.Л.: – У нас всего 25 человек в штате. Конечно, этого недостаточно, всем приходится быть многостаночниками. Но такова сегодня политика бюджетной сферы. Так называемая оптимизация нас тоже коснулась: чтобы повысить зарплаты, надо сокращать штаты. Мы, например, потеряли 8 человек. Я считаю, что это неправильно. Невозможно работать 24 часа в сутки – складывается впечатление, что мы в мартеновском цеху, где нельзя остановить конвейер. Зимой все занимаются научной работой, а летом к ней прибавляется экскурсионная.
АиФ: – Трудно найти хорошие кадры?
М.Л.: – Чтобы работать в музее, нужно быть энтузиастом и очень любить свою работу. Летом мы набираем временных сотрудников: экскурсоводов, кассиров. Привлекаем студентов, учителей из ближайших сёл. Конечно, это нелегко, учитывая уровень зарплат. Например, экскурсовод сегодня получает в среднем 7 тыс. рублей. Зарплата основного персонала в музее-заповеднике – чуть больше 9 тыс. 800 рублей.
Земля нарасхват
АиФ: – Говорят, на территории заповедников теперь активно строят дачи?..
М.Л.: – Долгое время музеи-заповедники были де-факто, но де-юре не существовали. Федеральный закон о музеях не предполагал такой формы. Три года назад эта проблема была решена, но тут же возникло огромное количество новых. Заповедники, а также музеи-усадьбы находятся вдали от крупных населённых пунктов и, как правило, в очень красивых местах. И, конечно, обеспеченные люди хотят там жить. Был период, когда несанкционированная застройка в границах охранных зон шла очень активно. В том числе и потому, что охранные зоны, как таковые, не были оформлены. Эту проблему подняли после того, как при планировании празднования юбилея Бородинской битвы обнаружилось, что там ведётся масштабное строительство.
Дивногорье в своих границах утверждено давно, но для того, чтобы получить особый статус, надо сделать заповедник достопримечательным местом. Тогда появятся необходимые ограничения. К сожалению, у границ заповедника тоже возникли новостройки. Зона регулирования позволит их минимизировать, сделать среду более-менее гармоничной. Я понимаю, что наши люди изголодались по роскоши, и когда у них появляются деньги, хотят жить во дворцах. Но всему должен быть предел.
АиФ: – Музейное дело – убыточное?
М.Л.: – Музей – некоммерческое учреждение. Ни в одной стране мира нет музеев, которые могли бы сами себя обеспечивать. Да, они могут что-то получать, но одних этих средств явно недостаточно. По закону музеям сейчас дают возможность зарабатывать и развивать все сферы услуг, но ходят слухи, что скоро всё изменится. Если средства, которые зарабатывает музей, начнут уходить из него, а их распределением будет заниматься учредитель, то у музея не будет стимула зарабатывать.
АиФ: – Но ведь есть какая-то материальная поддержка со стороны властей?
М.Л.: – Любое бюджетное учреждение имеет государственное задание. В нашем прописано количество посетителей, фондов, выставок и т.д. Под каждое задание идёт обеспечение. Но субсидии в последние годы очень скромные.
Кроме того, от нас требуют увеличения количества посетителей, но если мы будет постоянно увеличивать поток туристов, то скоро заповедник просто вытопчут. Для того чтобы это не произошло, нужны средства, а их нет…
Есть и другая проблема: информационные технологии не позволяют нам оставаться законсервированными, мы должны идти в ногу со временем. Сегодня человеку уже не интересно просто смотреть на вещь в витрине, нужно придумывать что-то другое, постоянно давать что-то новое. Для этого тоже нужна финансовая поддержка. Но того, что мы имеем, увы, недостаточно.
Болховчан лишили не только земли, но и воды 
Возродится ли Мара – усадьба поэта Боратынского ? 
В Курской области жителям деревни вернули пруд 
В Белгородской области появится новый музей-заповедник