Поводом для встречи с поэтом и прозаиком Аркадием Макаровым стала очередная его книга, вышедшая на этот раз в белгородском издательстве. Но наш разговор вышел за рамки чистого искусства.
Гармонист
– Аркадий Васильевич, писатели не бывают пенсионерами. Тем не менее, как сегодня им живется?
– Ты родился в селе Бондари Тамбовской области, сейчас обитаешь в Воронеже, часто издаёшься в Москве, а недавно вышла твоя книга в Белгороде. Всё это говорит о том, что ты писатель российского масштаба.
– Хотелось бы в это верить. Но все мои книги основаны на «тамбовском материале», хотя на родине меня мало кто помнит и знает. Я никогда не был в числе приближённых, так называемых «штатных» писателей, которые при любой власти живут комфортно. Помнится один забавный случай. Однажды по делу пришёл к высокому местному начальнику. Он обрадовался, стал трясти мою руку, всячески показывая своё расположение. И тут же говорит: «Знаю, знаю, как ты замечательно играешь на гармошке!». И здесь понял, что он меня перепутал с популярным тамбовским гармонистом. С тех пор к начальникам уже не ходок. Доказывать кому–либо свою состоятельность не намерен, да и возраст уже не тот...
– Вы помните свою первую публикацию?
– Конечно, в 1955 году в одной мало кому известной газете были опубликованы мои первые стихи. Я даже получил свой первый гонорар. На эти деньги купил ирисок. Для меня, деревенского мальчишки, это был настоящий праздник.
– Если посчитать, то твой писательский стаж – около 60 лет. Не надоело «кропать»?
– Литература меня поддерживает. Хотя, не скрою, обидно, что сегодня интерес к ней заметно снизился, авторитет писателей, как сейчас говорят, упал ниже плинтуса. Поэтому пишу, ощущая какую–то безысходность.
– Но кто в этом виноват?
– Можно, конечно, всю вину свались на власть предержащих, народ, которому сегодня нужно две вещи: хлеба и зрелищ. Но не всё так однозначно. Отчасти виноваты сами писатели. Литература стала пошлой, мелкой, болтливой, как, впрочем, большинство самих сочинителей.
Провинциальное болото
– А Союз писателей тогда для чего?
– Эта организация превратилась в клуб художественной самодеятельности. Сегодня в ней мало по–настоящему профессиональных писателей, которые связали свою жизнь с художественным словом. Для некоторых – это не больше, чем забава, хобби. Есть и такие, кто только к пенсионному возрасту вдруг начинает писать. Причём не мелочатся – сразу же выдают роман, не имея ни малейшего понятия о писательском труде. Это делается с лёгкостью дилетантизма. Самое поразительное, что при этом находят где–то деньги на издание. А потом вступают в Союз писателей. И таких случайных людей сегодня в организации большинство. А послушаешь некоторых литературных начальников, честно говоря, становится не по себе. Они рапортуют и рапортуют о проделанной работе. А между тем процветает откровенная графомания. И нет главного – желания вырваться из этого провинциального болота. Провинциализм губит литературу. Это явление не только в Тамбове или Воронеже, а в целом ‑ в России. Сегодня даже в известных литературных журналах круг авторов образуется по узкому, например, политическому принципу. Есть журналы откровенно либерального направления, им в противовес – патриоты. Но нет места настоящему искусству, которое стоит шире узких политических и псевдообщественных рамок. А настоящая литература – это тихое подлунное дело. Настоящих писателей – единицы, но зачастую их голос заглушают откровенные графоманы.
– Что делать?
– Трудно дать тот или иной рецепт. Многие бы хотели вернуться к старой системе, когда литфонд платил за тираж и строки, то есть объём. Но во многом это породило иждивенчество в писательском сообществе. О качестве при такой системе трудно что–то говорить. Но и лишать возможности публиковаться за свой счёт – не стоит. Иногда это единственная попытка заявить о себе. Так было и в XIX веке. Единственный выход, ‑ повышать культуру в широком понимании этого слова. Тогда и будет востребована настоящая литература в народе, а не подделки.
Каюсь, было дело
– Аркадий Васильевич, прежде чем поговорим о литературе, хотелось бы узнать, как ты познакомился с родным братом бывшей первой леди СССР Раисы Горбачёвой. Недавно на одном из каналов центрального телевидения говорили о том, что она упекла его в «психушку». На этой передаче ты был представлен как друг Евгения Титаренко.
– На эту передачу я не поехал – жена не пустила (Смеётся.). Нет, конечно, я не был его близким другом – всё это фантазии телевизионщиков. Но был знаком с Евгением Максимовичем – выпивали пару раз вместе с ним. В стародавние советские времена книги тамбовских писателей выходили в воронежском издательстве, где меня хорошо знали. Однажды главный редактор меня и попросила опохмелить литературного товарища. Тогда у меня ещё водились деньги, да и в приятной компании грех не выпить. Честно признаюсь, что меня тогда он поразил необычайной тактичностью. Меня, монтажника, представителя, так сказать, рабочего класса, это сразу же подкупило и расположило к нему…
– А что думаешь о поступке его сестры?
– Да, многие осуждают, но не всё так однозначно в нашей жизни. Многие пьющие писатели не дожили до зрелых лет: кто–то отравился этиловым спиртом, у кого–то цирроз печени, а кто–то попросту замёрз в сугробе. Может быть, Раиса Максимовна, сама того не ведая, продлила жизнь своему брату, изолировав его, прежде всего, от самого себя.
– А тебя как–то Бог миловал?
– Да. Наверное, больше дорожил семьёй и творчеством, чем бутылкой. Поэтому и «выжил» в этой стихии.
– А почему писатели так много пьют?
– Но сегодня уже гораздо меньше. Нынешние успешные «писатели» больше похожи на менеджеров, чем творческие личности. Они весьма рациональны и расчётливы, знают законы рынка, рекламы. Главная их цель – продать себя подороже. Настоящий художник одинок, простите за банальность, ощущает несовершенство мира, всегда не доволен тем, что создал. Поэтому для «разгрузки» и мешает водку с одиночеством, что делать нельзя. А потом всё, как в медицинских учебниках...
Матвей Ганапольский: «Суд над Навальным меня возмущает» 
Писатель: «Нет ничего хуже, чем задумываться о высоком» 
Рупор эпохи. О поэтах-губках, вреде «зомбоящика» и жертвах искусства 
Поэт Андрей Дементьев: Нам не хватает ощущения своей роли в жизни страны 
Татьяна Толстая в Воронеже: «Я не верю СМИ, а телевизор не смотрю лет 8»