Джабраил Курбанов: «Орден Мужества - общая награда»

Емкое и немного рычащее название спецподразделений полиции СОБР наводит немало шороху. Даже среди «стреляных ворон» – опасных преступников. Этих бойцов трудно выделить в толпе невооружённым глазом. Они не любят публичности. А потому и разговорить нашего героя Джабраила Курбанова, получившего в прошлом году Орден мужества, оказалось не так просто. Да и улыбнулся–то он всего пару–тройку раз.

И дело даже не в замкнутости или какой–то чрезмерной засекреченности, хотя понятно: работа их сплошь и рядом покрыта тайнами. Просто сам оперуполномоченный – не из тех, кто бьёт себя в грудь кулаком и хвастает своими подвигами. А потому на помощь пришлось вызвать «тяжёлую артиллерию» – Сергея Шишмонина, заместителя командира СОБР УМВД России по Тамбовской области.

 Без паники

– Сергей, все ваши сотрудники такие серьёзные и неулыбчивые?

– Знаете, у нас есть такая поговорка: кто в СОБРе работал, тот в цирке не смеётся. Даже случай такой был реальный. Один наш сотрудник с женой и дочкой приходит в цирк. Садятся на первый ряд. Выходит клоун, и выбирает его в качестве «объекта», которого предстоит развеселить. Но как ни старался, на какие бы ухищрения ни шёл, своего не добился – спецназовец даже не улыбнулся. Как говорят, чем сложнее наша работа, тем «веселее» всё воспринимается в жизни.

– За что Джабраил получил высокую государственную награду – орден Мужества?

– В 2012 году в командировке на Северном Кавказе колонна наших ребят попала в засаду. Из ближайшего лесного массива начался обстрел. Джабраила дважды серьёзно ранили из огнестрельного оружия. Все физиологические особенности рассказывать не буду. Скажу лишь, что одна из злых пуль прострелила ногу насквозь. Восстанавливаться потом парню пришлось долго – год не мог бегать. Но подвиг его в том, что, даже попав в засаду, уже серьёзно раненный, человек не запаниковал и держал себя в руках. Вёл огонь по противнику наравне с товарищами.

– Орден Мужества получить тяжело, но ещё тяжелее носить, потому что он – ответственность и лицо всей группы. Ведь это – заслуга всех, кто участвовал в том боевом столкновении…Если честно, тогда, три года назад, я и не думал о наградах. На первом месте было – остаться в отряде и встать в строй, – подхватывает разговор Джабраил Курбанов.

Универсальные солдаты

– Джабраил, наверное, каждый опытный СОБРовец прошёл школу выживания на Северном Кавказе. Вы были там трижды. И сегодня ваши коллеги несут службу в этом взрывоопасном регионе. Когда уже прекратятся туда командировки? Ведь, кажется, сегодня стало несколько спокойнее в горах.

– Интенсивность боевых действий не идёт на спад, «горячие» точки просто перекочёвывают из одного региона в другой. Сейчас более–менее спокойно стало в Чечне. Но всё перешло в Дагестан. Как правило, возникают зоны конфликтов там, где слабое финансово–экономическое положение. Доходило до того, что ловят злодея – молодого пацана, и спрашивают у него: «Ты зачем пошёл в боевики?» Он говорит: «Да вот, жениться собрался, нужен калым 1 000 долларов. А за каждого убитого дают 200». Мол, подумаешь, всего–то пятерых убить нужно! Но сейчас всё–таки происходит перелом в сознании. И многие охотнее идут в органы внутренних дел, чем в боевики.

– В мирной жизни СОБР – как бы силовая составляющая в работе оперативников. Кого приходится «укладывать» на пол?

– (улыбается – Ред.) Очень–очень опасных дяденек: вооружённых преступников, организованные группы, рецидивистов, которые не дадутся в руки правосудия спокойно. Нас вызывают, когда известно, что фигурант дела в совершенстве владеет какими–то единоборствами или неадекватен. Например, был случай, когда человек сбежал из–под стражи. Оперативным сотрудникам он сказал: «Живым вам не сдамся, положу, сколько смогу». Пришлось его задерживать СОБРовцам. У него при себе были пистолет и граната. Причём граната устроена таким образом, что только тронул бы её рукой – взорвалась...

А вообще каждое задержание уникально. У нас не то что год на год, но и день на день не приходится. Иногда оперативные сотрудники по нескольку лет разрабатывают какой–то план. В прошлом году наши ребята немало дел имели с экономическими преступлениями. По уголовной части приходилось задерживать рецидивистов, тех, кто находится в федеральном розыске. Выходили на торговцев наркотиками и оружием.

– К слову, об оружии. Как считаете: готовы ли мы к тому, чтобы легализовать его в гражданском обществе?

– При возможности нужно обходиться без оружия. Если кто–то матом обозвал, это не повод размахивать пистолетом.

Кому оно нужно, как средство защиты, у них и так есть ружья – охотничье или травматическое. Но прежде чем кому–то продавать оружие, даже травматическое, нужно провести тестирование: кто берёт, для каких целей? Зачем оно тем, кто состоит на учёте в наркологическом или психодиспансере, ранее судимым по тяжким преступлениям? Если имеете в виду огнестрельное, то нам этот путь не нужен.

– Да, но в вашей работе, к сожалению, без него не обойтись. Как и без масок, которые сразу бросаются в глаза в «наряде» спецназовцев. Часто надеваете их?

– Практически в 90% случаях. А вообще все зависит от поставленных задач.

– Правда, что приходится тратить свои деньги на экипировку?

– Прогресс несётся с бешеной скоростью. И почему бы не купить какие–то наиболее современные образцы снаряжения? К этому никто не принуждает, но и запретить не может.

 «Горячий» парень

– Джабраил, вы – как говорится, «горячий кавказский парень». И, кстати, единственный кавказец в отряде. Приходилось ли сталкиваться с межнациональными конфликтами в нашем регионе?

– На Тамбовщине живу «с малых ногтей», и никогда не замечал, что здесь этот вопрос стоит остро. Когда учился в институте, у нас были студенты с Кавказа. Случалось, что выясняли какие–то отношения с местными ребятами. Как правило, это происходило в ночных клубах, барах. Но у меня просто времени на посещение увеселительных заведений не было – постоянно «пропадал» в спортзалах. Да и откровенно говоря, их разборки не имели ничего общего с выяснением межнациональных отношений – чтобы помахать кулаками, находили любой повод.

В 2006 году, когда только начинал работать оперуполномоченным отдела угрозыска, за мной закрепили селсоветы. Приходилось обходить дворы, знакомиться с населением. Сталкивался с тем, что люди лет так по 50–60 мне не открывали, несмотря на то, что показывал удостоверение. В окошко посмотрят и говорят: «Сынок, я боюсь тебя, ты же не русский». Я отвечал: «Вы можете позвонить моему начальнику».

– И что? Неужели звонили и проверяли?

– Ещё как! Узнавали про меня всё до мельчайших подробностей. Но потом привыкли, хотя в доверие было войти не так просто. Спустя время стали даже обращаться с чем–то за помощью.

– Как к вашей сегодняшней службе относятся в семье?

– Как и у всех моих коллег – с пониманием и невероятным терпением. Родные привыкли ко многому и не задают лишних вопросов. Считаю, что ордена нужно нашим близким давать. Ведь в боевых командировках нам в чём–то даже проще, чем им здесь, в мирной жизни. Они постоянно смотрят новости, принимая любую информацию близко к сердцу. И все праздники им приходится быть одним. Но они научились ждать. 

Смотрите также:

• Небесные ласточки. Парашютный спорт в Воронеже продвигают женщины →
• ВИНТовой путь ведет вниз →
• Наше оружие - обаяние →