Нововоронежская АЭС… Пожалуй, ни об одном другом предприятии жители области не сложили столько мифов. Самый лучший способ развеять страхи – увидеть всё собственными глазами. А ещё лучше – замерить и проверить. На днях природное любопытство привело экологический десант «АиФ-Черноземье» на берег нововоронежского пруда-охладителя. Журналисты взяли пробу воды, после чего отправились в лабораторию. Так что же выяснилось?
И в стужу, и в зной
Пруд-охладитель – водоём легендарный. С набережной Нововоронежа открывается живописный вид на атомную станцию и градирни, над которыми уходят ввысь облака пара. Пугаться не стоит: вода из пруда никак не соприкасается с реактором. Разумеется, местные жители это прекрасно знают и потому с удовольствием здесь рыбачат. Ведь в пруд регулярно выпускают тонны малька толстолобика, а поскольку вода здесь всегда теплее, чем в других прудах и реках, рыба быстро растёт.
Но журналисты «АиФ-Черноземье» пришли не на рыбалку, а чтобы взять пробу воды – вместе с сотрудниками группы пробоотбора лаборатории внешнего радиационного контроля НВ АЭС. Несколько шагов от берега в высоких сапогах-болотниках – и зачерпнутая порция переливается в специальную маркированную ёмкость. Теперь содержимое будут тщательно анализировать.
Пробу из пруда берут сразу в двух местах – у городской набережной и у АЭС. При этом радиоактивность оказывается одинакова – станция ровным счётом ничего не добавляет.
Работа у сотрудников группы, прямо скажем, героическая: ведь пробы приходится брать и в зной, и в мороз, и под проливным дождём. Не только из незамерзающего зимой пруда-охладителя, но и из реки Дон, которая покрывается толстым слоем льда: тогда нужно бурить лунку. Приходится ездить и к стационарным постам, где делаются пробы воздуха.
«Однажды зимой навалило снега по капот машины – ничего, проехали», – рассказывает дозиметрист лаборатории Виктор Шамин.
Картошка, морковка, вода из крана
Лаборатория внешнего радиационного контроля существует столько, сколько сама станция, и за 53 года здесь накоплена огромная база данных о состоянии окружающей среды. Контролируется вода и из крана – ту, что каждый день пьют нововоронежцы, и из скважин на самой АЭС. Анализируются осадки, почвы, растительность. Только за один год проводится больше 50 тыс. процедур радиационного контроля.
Исследуются картошка, морковь и капуста, купленные у местных бабушек, мясо с рынка, надоенное неподалёку молоко и собранное в ближайших хозяйствах зерно. Главное, чтобы продукты были выращены в пределах 20-километровой зоны вокруг станции.
Раз в год проверяется рыба, выловленная в пруду-охладителе и Дону – опять же, недалеко от станции, а также выращенная в нововоронежском рыбхозе. Сразу в нескольких местах на Дону проверяются водная растительность и донные отложения.
«Контроль показывает, что радиационное состояние окружающей среды рядом с Нововоронежской АЭС – такое же, как и в тех регионах страны, где отсутствует атомная энергетика», – делает вывод начальник лаборатории Ольга Росновская.
Данные, собранные рядом с Нововоронежем, сравниваются с показателями, полученными на посту в Лисках – в 50 км от АЭС. Помимо этого, они сопоставляются с измерениями прошлых лет, а также с так называемым «нулевым фоном» – который был зафиксирован до строительства первых энергоблоков АЭС. Такой подход позволяет отследить малейшие колебания радиоактивности.
Глубокая подготовка
Ну а что же будет происходить с водой, которую мы зачерпнули из пруда? Содержание радиоактивных веществ столь мизерно, что без специальной подготовки обнаружить их невозможно.
«Проба сначала очищается от мути, а затем упаривается в 10 раз – чтобы увеличить концентрацию растворенных в отобранной воде веществ, – рассказывает руководитель лаборатории. – Упаривание происходит на песчаной бане при температуре 90 градусов по Цельсию, чтобы вода не закипела, и мы не потеряли при этом изначальное количество растворенных веществ. Но даже в такой концентрированной пробе не удается обнаружить следы радиации неприродного происхождения».
«Для более тонкого анализа проводится радиохимическая подготовка, позволяющая найти радиоизотопы цезия. Из 40 литров воды удаётся выделить до 200 мг солей цезия – на дне пробирки остаются несколько жёлтых кристалликов. И только малая доля выделенного цезия радиоактивна. Но с работой нашей станции этот цезий никак не связан. Это отдалённые последствия глобальных мировых выпадений, в том числе после испытаний ядерного оружия».
«Потом кладём соль на подложку и идём делать радиометрию, – говорит лаборант Любовь Кнестяпина. – Радиоактивность цезия в воде из пруда варьируется от сотых до тысячных беккереля на литр».
Вспомним школьный курс физики. Радиоактивность измеряется в беккерелях. Один беккерель – один распад атомного ядра в секунду. Опасна ли такая активность цезия в воде? Она примерно в 1000 раз меньше допустимого санитарного норматива.
Под слоем свинца
Более того, исследования показывают, что по сравнению со временем до строительства станции, экология даже улучшилась. Разумеется, это не значит, что АЭС очищает окружающую среду. Дело в том, что в 60-70-е годы радиационный фон был повышен из-за испытаний ядерного оружия, которые сейчас почти не проводятся. Конечно, СМИ время от времени сообщают о взрывах в Северной Корее, но эти испытания проходят под землёй и не влияют на воздух, которым мы дышим.
Большое внимание уделяется контролю трития – радиоактивного тяжёлого изотопа водорода. Чтобы обнаружить этот радионуклид, пробы необходимо готовить особым образом – смешивать со специальным веществом.
После подготовки радиоактивность проб измеряют в специальных установках – под толстым слоем свинца, чтобы на точность результата не мог повлиять внешний фон. Некоторые приборы настолько дороги и высокотехнологичны, что в России их всего несколько штук. Чувствительность поражает. Так, допустимая активность трития в питьевой воде составляет 7,6 тыс. беккерелей. Между тем прибор способен отследить даже 1 беккерель.
Результаты измерений передаются на компьютер, где специальные программы расшифровывают спектр.
Мэру, губернатору, Президенту…
Конечно, лаборатория существует не сама по себе – её работа тщательно контролируется. Сотрудники регулярно готовят отчёты в Роспотребнадзор, Федеральное медико-биологическое агентство, областную администрацию, Росгидромет и другие ведомства.
Добавляют бумажной работы и чересчур мнительные граждане. То кролики издохнут, то помидоры пожелтеют – в чём только не винят АЭС! И летят письма на самый верх – главе города, губернатору, Президенту… На каждую жалобу – какой бы абсурдной она ни казалась – лаборатория готовит подробный ответ, прикладывая результаты измерений.
А ведь все сомнения можно разрешить гораздо проще. Например, в воронежском информационном центре по атомной энергии (Рабочий проспект, 100) ежегодно проходят публичные презентации Отчетов по экологической безопасности Нововоронежской АЭС, куда могут прийти все желающие. В данном случае народная мудрость работает с точностью до наоборот: больше знаешь – крепче спишь.
В тему. Эхо Фукусимы
В 2011 году было отмечено кратковременное загрязнение – после аварии на Фукусимской АЭС. В воздухе появились изотопы йода – прежде их не было вообще, – а содержание цезия повысилось в тысячу раз: с одной миллионной до одной тысячной доли допустимого значения. Влияние на здоровье населения этот форс-мажор оказать не мог.
Тем не менее сотрудники лаборатории внешнего радиационного контроля Нововоронежской атомной станции, так же, как и их коллеги из всех остальных российских АЭС, в то тревожное время работали без выходных, постоянно проводя измерения проб воздуха. Через три-четыре месяца содержание цезия вновь упало до прежних показателей. Короткоживущие изотопы йода пропали ещё быстрее.
Интересно, что эти изотопы пришли к нам не с востока, а с запада – не напрямую из Японии, а обогнув земной шар. И это лишний раз говорит о том, насколько точны методы контроля и чувствительны средства измерения, которые применяют сотрудники Нововоронежской АЭС.
Любители чистоты. Где обитают речные раки? 
Радиация в норме 
Безальтернативная энергетика 
С чего начинается безопасность? 
На Нововоронежской АЭС-2 испытывают главные циркуляционные насосы