Ровно 23 года назад, 15 февраля, было официально объявлено о завершении вывода советских солдат из Афганистана, несмотря на то, что отдельные подразделения оставались там до апреля 1989 года. Эта война всегда рождала противоречия и споры, но только не среди тех, кто действительно побывал в самом её пекле. Своими воспоминаниями с "АиФ-Белгород" поделился Владимир ШИРШОВ, подполковник юстиции в запасе.
Патриотизм
и романтика
- Как и когда вы оказались в Афганистане?
- Мне было 22 года. Практически 30% выпускников Московского военного училища в те годы по распределению оказались на войне в Афганистане, и я в их числе. Молодой лейтенант, в голове сплошной патриотизм и романтика воинской службы. Прибыл в Ашхабад в августе 1982 года, определили в воинское подразделение десантно-штурмовой маневренной группы воинской части 2042, которое выполняло задачи по оказанию интернациональной помощи афганскому народу, установлению порядка, улаживанию быта жителей приграничных районов и уничтожению бандформирований, которые действовали на данной территории.
- Каково было попасть в эту накалённую обстановку?
- Конечно, нелегко. Особенно тяжело переносилась жара в 60 градусов. Приходилось выполнять боевые задачи на солнцепёке. Постоянно мучила жажда и состояние вялости, было тяжело передвигаться, выполнять марш-броски с полной амуницией. На каждого человека на двое суток было по два боекомплекта, два сухих пайка, вода, оружие, спальники - всё это составляло около 60-70 кг. Вертолёт выбрасывал нас за два километра от какого-нибудь кишлака, где находилась бандгруппа. Мы оцепляли территорию по периметру и начинали операцию по выявлению бандитов - "прочёску". Но прежде туда ещё надо было добраться пешком скрытно, так, чтобы нас не заметили и не убили.
Воевать учились
в бою
- Помните свою первую операцию?
- Она запомнилась тем, что молодые неопытные ребята, впервые выполнявшие боевое задание, справились с задачей на "отлично". Мы грамотно осуществили блокирование кишлака, обезвредили 13 боевиков и без потерь вернулись в Советский Союз. Это было под населённым пунктом Андхой в Фарьябской провинции.
В памяти осталось становление нашей десантно-штурмовой маневренной группы. Была поставлена задача - за месяц из мальчишек-романтиков "сколотить" боевую мобильную группу: научить стрелять, скрытно передвигаться в песках, маскироваться. Поначалу ленились копать окопы в полный рост, не укомплектовывались как положено, старались схитрить - прихватить больше воды вместо патронов, сухпайка или бинтов. Потом жизнь научила. Не зря говорят, что устав вооружённых сил написан кровью. Если ему не следовать - погибнешь в бою. Это подтвердила одна из наших операций под тем же Андхоем в 1984 году, когда первая же пуля попала в нашего офицера, чей окоп был недостаточной глубины. Он умер через пару часов, не дотянув до Советского Союза. Так что потом стали воевать грамотнее, чётко выполняя распоряжения командира.
Что ещё на всю жизнь осталось? Пьёшь зелёный чай, подул афганский ветер - полкружки песка, и на зубах хрустит. Я и сейчас пью зелёный чай с удовольствием...
Ощущение невозвратности
- Как воспринимало вас местное население?
- По-разному. Мы старались налаживать контакт. Если влияние той или иной банды на кишлак было сильным, тяжело было склонить мнение жителей в пользу устанавливающейся власти. Наша основная задача была не уничтожить, а договориться. Афганистан - это страна с многовековыми устоями, своими традициями. Там нельзя было наводить свои порядки исключительно силовыми методами. Мы помогали людям, несмотря на происходившее, устраивать свой быт. Один из моих друзей, полковник Николай Рулев, в 2007 году приезжал в Афганистан, участвовал в беседах с местными жителями в тех городах, где мы когда-то побывали: Шибиргхан, Андхой, Меймене. Они вспоминают нашу помощь, сравнивая отношение к ним русских военнослужащих и тех, кто там теперь. Вывод однозначно в нашу пользу. Мы отдавали им продукты, наш доктор бескорыстно оказывал жителям медицинскую помощь, ведь было множество нелепых ранений - подрывались на минах, идя за водой или выпасая скот. Когда нам нечего было есть, одну кружку воды делили на несколько человек - а они помогали нам, приносили мясо, лепёшки.
- Что вы испытали, вернувшись оттуда?
- Хотел сказать, что было жаль уезжать... но это не совсем так. Была досада за то, что ребята остаются, а я - нет. Меня по приказу перевели на север. Когда в 1985 году приехал в отпуск, появилось ощущение невозвратности. Общаясь с бывшими одноклассниками, с друзьями, которые не прошли афганскую школу, чувствовал отчуждённость. Эта война сделала нас другими.
- Вы общаетесь с сослуживцами?
- Да, война нас сдружила. Каждый год собираемся в Харькове 28 мая нашим подразделением. В Белгородской области живёт шесть человек из нашего Керкинского ДШМГ: в Белгороде, Грайвороне, Губкине, Старом Осколе. В Губкине похоронен наш сослуживец Андрей Зубарев, который погиб в одной из операций. Мы приезжаем, помогаем его матери, ухаживаем за могилой. В целом -
стараемся поднять дух патриотизма в сегодняшней молодёжи.
- Как сейчас относятся к ветеранам-афганцам?
- Отношение стало лучше. Ребят, побывавших в Афгане, было много, но в период развала Советского Союза до нас никому не было дела. Теперь нас заметили. Со стороны властей, конечно, хотелось бы большего внимания, чтобы о нас вспоминали не только в праздники, но и в будние дни. Раньше были установлены ветеранские льготы, но они давно устарели и толку от них никакого, а мы ведь ещё живы.
Белгородский пограничник Анатолий Мальцев исполнил свой долг 
Потерянный остров 
Взрослые игры. О реконструкции боёв, цене зрелищ и «дефиците» немцев 
Участник боёв за Воронеж о страхах, героизме и справедливости 
Командир поискового отряда «Курган»: «У каждого времени свои памятники»