Корреспондент «АиФ-Черноземье» побеседовал с белгородским политологом, членом Российского общества политологов, экспертом Ассоциации военных политологов России Константином Лобановым о путях преодоления острого социального кризиса в годовщину Октябрьской революции, о том, какие уроки преподаёт история современному обществу и к каким последствиям может привести забвение прошлых ошибок.
Социальные контрасты
Константин Лобанов: К сожалению, исторических аналогий между 1917 и 2017 годами очень много. Мы не замечаем множества уроков, которые даёт нам история. Понятия классовости, сословности и социальной структуры общества, которые были актуальны в России сто лет назад, сегодня стали архаизмами. Вместе с тем, мы отчётливо видим, как в наши дни в обществе происходит откат в прошлое, особенно в социальной сфере. Неслучайно в своей пасхальной проповеди митрополит Белгородский и Старооскольский Иоанн сказал, что напряжение в обществе растёт день ото дня, и его нельзя не чувствовать.
Например, вернулся классовый подход в образовании. Говоря примитивно, если у родителей есть деньги, то перспективы получить хорошее образование у ребёнка весьма оптимистические, а если нет денег, то у молодого человека в современной России почти нет шансов его получить. Ведь хорошее образование во всём мире рассматривается в качестве важнейшего компонента так называемого социального лифта, позволяющего человеку выбраться из бедности и нищеты.
Медицинский сервис на современном уровне также доступен только состоятельным гражданам. А ведь это те самые социальные ресурсы, доступ к которым в социальном государстве должен быть максимально широким.
Если будут работать социальные лифты, то удастся сбить протестную волну в современной России. Но для этого нужны согласованные действия власти и гражданского общества, нужна очень продуманная социальная стратегия. Власти просто придётся пересматривать бюджетные расходы и ориентировать их на социальные нужды.
— И это поможет избежать социального взрыва?
— Движущей силой социальных потрясений всегда была молодёжь. Поэтому власти не должны забывать о молодёжи или относиться к молодёжной политике формально. Сегодня необходимо переходить к социальной государственной политике, чтобы молодёжь и другие социально чувствительные слои населения ощутили возможности жизненной перспективы.
В чем справедливость?
— Но ведь социальное неравенство естественно для капиталистической системы, даже в США социальные лифты практически не работают. Дети американских рабочих не могут получить качественное образование. Это везде такой капитализм?
— Не стоит путать наш нынешний капитализм с западным, социально ориентированным. Действительно, в США по официальной статистике 30-35 млн человек не имеют никакой жизненной перспективы, но там существует мощная система поддержки социально незащищённых слоев населения. Есть такое понятие, как велфер — это обиходное название социальных пособий, входящих в американскую систему вспомоществования беднейшим категориям граждан. Это даже породило целый класс социальных иждивенцев, которые не работали ни одного дня в своей жизни. В основном это афроамериканцы. По сути, там государство откупается от этих людей, чтобы они не устраивали беспорядков.
В России уровень жизни совсем другой, у нас страна не такая богатая, и понятие социальных пособий совсем другое. Но самое главное — в США нет революционных традиций, а у нас только за последние сто лет было минимум три социальных потрясения, которые коренным образом изменили уклад жизни всей страны: Февральская и Октябрьская революции, крах СССР 1991 года. С одной стороны, такой опыт даёт нам понимание того, каких ошибок мы должны избегать, но, с другой стороны, это наследие тяготеет над обществом, поэтому нельзя допускать, чтобы социальная ситуация вышла из-под контроля. Такова генетика русского общества, и ничего с этим не поделаешь.
Интернет сегодня показывает молодёжи картинки того, как жируют сверхбогатые особы на своих яхтах и в роскошных особняках. А народу сегодня очень тяжело. Реальные доходы населения падают четвёртый год подряд. Людям тяжко, но они до поры терпят.
Потому я очень не хочу повторения такой ситуации в современной России. Хотя бы потому, что сегодня мы находимся на новом по сравнению с началом ХХ столетия техническом уровне. Социальных потрясений допускать нельзя! Я, как верующий человек, скажу: «Упаси, Господи».
На днях президент одобрил решение нашего губернатора Евгения Савченко переизбираться на новый срок. Может быть, именно потому, что также предпочитает стабильность — социальным катаклизмам, устойчивость развития — сомнительным популистским решениям? В нашем относительно благополучном регионе нет политической силы, равновеликой Евгению Савченко, доказавшему способность примирять разнонаправленные политические и социально-экономические интересы белгородцев на единой общесоциальной основе.
— Но возможно ли вообще бескровно построить общество социальной справедливости?
— Я считаю, что в социальном государстве власть должна выражать интересы всего населения, а не только самой богатой прослойки общества. И если власть хочет выжить, то она просто вынуждена стать общесоциальной, и ей необходимо заставить олигархический бизнес нести полноценную социальную функцию. Если богачи забывают об этом, тем более в условиях длительного экономического спада, то государство обязано им напомнить о необходимости делиться своими сверхдоходами с остальными, как это делается во всем мире.
— Когда нефть стоила больше ста долларов, то власти и олигархи делились, а сегодня ведь власть в открытую говорит народу, что денег нет, и делиться нечем?
— В коллективном сознании миллионов людей накопился сгусток отрицательных эмоций от ощущения социальной несправедливости. Но я хочу напомнить, что Россия — это гигантская держава, и она никогда не могла развиваться без регулирующей роли государства. Сегодня доходы большинства россиян значительно упали, значит, государству необходимо искать новые источники пополнения бюджета и выравнивания тем самым нарастающих социальных диспропорций.
— Что вы имеете в виду?
— Например, национализировать нефтегазовую отрасль. Подумать о прогрессивном налогообложении, восстановить винную монополию. Таким путём модернизировали свои социальные модели развития практически все известные нам развитые страны мира. Другой вопрос — захотят ли власти на это пойти? Государство — это живой организм, а потому, по законам биогенеза, государственная власть подчиняется двум базовым инстинктам: с одной стороны, она должна укрепляться, становиться мощнее, а с другой — должна стремиться к самосохранению. И если власть хочет сохранить себя, она должна поступать именно так.
Альтернативы у России нет. Ну не возвращаться же нам опять в 90-е! Во времена полукриминального присвоения и кровавого передела собственности, период развращения и власти, и населения. Сегодня наступает момент, когда социальная корректировка экономической модели развития является жизненно необходимой для всей страны, как для общества, так и для государственной власти — если она видит себя в ракурсе перспективности. Сама жизнь и наша история заставляют власть более внимательно отнестись к нуждам людей и тем самым снизить остроту накапливающегося социального раздражения в обществе.
Экопросвещаемся. В Белгороде проходит студенческий экофестиваль 
Радость совершенна. Священник о том, кому мешает православие 
Застойная стабильность? Во что превратилась идея «солидарного общества» 
Кто есть кто. О региональной элите замолвим слово 
Александр Кокорев: «Мыслителя Бориса Чичерина называют государственником»