Платоновский фестиваль искусств в Воронеже открылся, пожалуй, самой необычной постановкой в своей истории – документальным спектаклем «100% Воронеж», в котором играют обычные горожане. Даже не играют, а живут, рассказывают о своей жизни, задают необычные вопросы и отвечают на них.
Статистический портрет
Проект «100% город» прошел во многих странах мира, но в Россию добрался впервые. Его создатели – немецко-швейцарская компания Rimini Protokoll – придумали спектакль-игру. Основанный на статистических данных о населении города, он создается и воплощается не режиссерами, а самими участниками, ведь в основе спектакля – их истории и мысли.
Вот как происходит процесс создания: специалисты проводят социологическое исследование города исходя из критериев пола, возраста, национальности, места рождения, района проживания, состава семьи и уровня дохода. Первого участника ищут сами организаторы, тот приглашает второго, второй – третьего, и так по цепочке, пока не наберется сотня человек, представляющая из себя статистическое разнообразие города. Каждый участник выбирает следующего исходя из критериев, заданных организаторами. Самым сложным, рассказали в дирекции Платоновского фестиваля, было найти представителя группы «мужчины в возрасте от 60 до 65 лет, живущего в центре, разведенного.
Все, что происходит на сцене в течение полутора часов, - непрерывное голосование участников по разным темам: от простых («Я побывал за границей») до сложных («Я поддерживаю участие России в войне в Сирии») и даже философских («Я верю в бога»). Наблюдая за тем, как распределяются мнения людей на сцене, каждый зритель задает и себе вопрос: а к какой группе присоединился бы я сам? И в этом вся соль проекта – узнавая лицо собственное города, ты лучше начинаешь понимать и себя самого. Ведь многие из этих вопросов, например, «Я бы пошел на убийство человека ради семьи», ты никогда сам себе не задашь.
За каждым – история
Люди, стоящие перед зрителями на сцене, - обычные горожане, которых мы каждый день встречаем на улице и на которых обращаем не больше внимания, чем на здания под дороге. Сейчас, подойдя к микрофону, они приобретают лицо и историю. У школьницы Оли из-за репетиторов график плотнее, чем у ее родителей. Валерия провела детство на севере, и Воронеж для нее – практически юг. Виталий полжизни проработал на Воронежском механическом заводе и гордится тем, что приложил руку к созданию ракетного двигателя, на котором Гагарин отправился покорять космос. Кто-то в 65 лет встал на ролики, кто-то любит мультики, а кто-то заверяет, что лепит лучшие в Воронеже пельмени.
Момент - и все эти сто человек образуют гигантскую динамичную диаграмму, которая наглядно показывает, сколько в Воронеже женщин и мужчин, людей разной национальности, верующих и атеистов, коренных воронежцев и приезжих. Чем дальше развивается действие, тем больше мы узнаем о мнении земляков о насущных городских вопросах: введения платной парковки, строительстве отеля-гиганта в исторической части города, отмены народных выборов мэра. Скоро ты забываешь о том, что сидишь на спектакле, и включаешься в действие, поднимая руку в знак согласия и удивляясь, если твое мнение отлично от большинства. Незаметно разговор заходит о большой политике, и вот уже ты вместе со всеми киваешь, соглашаясь, что война в Украине не должна разделить братские народа, и вздыхаешь, видя, как много людей поддерживают боевые действия в Сирии.
Внезапно в зале и на сцене потухает свет – пришло время вопросов, которые не принято обсуждать публично: «Я изменял своему партнеру», «Я делала аборт», «Я желал смерти другому». Участники на сцене голосуют, поднимая фонарики над своими головами. Кто ответил «да» и «нет», для зрителя загадка. А сидящие в зале мысленно считают количество огоньков и думают, а что ответили бы они и нашли бы силы дать ответ честно.
Свобода и табу
Как рассказали организаторы, большую часть вопросов, по которым голосовали участники, они выбирали сами. По словам режиссеров спектакля Хельгард Хауг и Штефана Кэги, этот выбор был непростым – некоторые темы воронежцы посчитали неприемлемыми для обсуждения.
«В каждой стране находятся вопросы, которые являются табу. Например, нас очень удивила зажатость воронежских участников, когда речь заходила о темах, касающихся сексуальности. Потом нам объяснили, что в советское время в России секса не было, и мы поняли, почему эти вопросы табуированы, - рассказывает Штефан Кэги. – Мы задумались над тем, чтобы осуществить проект в России, еще три года назад. Но все говорили – с такой демократией, как здесь, у нас ничего не получится. Но у нас получилось!».
«Мы не сталкивались с цензурой извне, чаще всего имела место самоцензура участников, - говорит Хельгард Хауг. – Например, они не хотели показывать неприличный жест со сцены. Вообще воронежцы на протяжении всей работы были очень сконцентрированы и казались немного сдержанными, когда, например, австралийцы нас совсем не слушали и все время болтали, зато на сцене были более эмоциональны».
Как признаются сами участники, опыт «100% Воронежа» поменял их представления о жизни.
«В конце спектакля мы задаемся вопросом «Через сколько лет я умру». Я хотела примкнуть к группе «Я умру через 10 лет», но наша самая возрастная участница – 86-летняя Лилия – взяла меня за руку и сказала: «Подожди». И она перевернула мой мир», - рассказывает Наталья.
«Я никогда не ходил на выборы. В спектакле есть сцена, когда такие же люди, как я, не использующие свое право голосовать, на время отходят в сторону и наблюдают, как решения принимаются без них. Впервые за свои 52 года я понял, что все это время был неправ, - делится один из участников. – Я все время все критиковал, ругался с телевизором и говорил, что у нас нет демократии. Теперь я поменял свои политические взгляды и стал свободным человеком!»
«Я живу в центре города, каждый день наблюдаю сплошной поток людей. Прошло три репетиции, на которых мои земляки делились своими судьбами. И я стала ловить себя на том, что я выхожу из дома, иду медленно, всматриваюсь в людей и понимаю, что за каждым человеком стоит история, - говорит 43-й процент Воронежа, экскурсовод Ольга Рудева. - У меня появилось внимание к людям».
От Бутусова до Макгрегора. Яркие имена театральной программы Платоновфеста 
Театр – это серьезно. Чему научил взрослых детский фестиваль «Маршак» 
Наталья Старосельская: "Русский психологический театр всегда был равен жизни"