Курск, 21 июня – АиФ-Черноземье. «Я в каждом кадете вижу своего сына», – поясняет женщина своё решение. После гибели Димы женщина ушла с работы и посвятила свою жизнь увековечиванию памяти экипажа.
В.С.: – Это стало смыслом моей жизни. Весь экипаж – это ангелы-хранители нашего города и области. Они стали жертвой ради нашей России. Здесь приходится говорить такими словами. Ребята делали всё, что могли, до последней секунды своей жизни. Если бы не они, то мы вряд ли бы с вами сейчас общались. Была бы Третья мировая война. Это уже постепенно начинает озвучиваться…
В доме Старосельцевых спустя 13 лет всё так и напоминает о не вернувшемся матросе. Если часы, то в виде штурвала, если картина – то море. На серванте стоит макет подводной лодки «Курск». На стене несколько фотографий Димы: вот он выпускник железнодорожного техникума, а вот – уже моряк. Немного похудевший, но довольный службой.
Валентина Сергеевна рассказала, как растила сына, и как пережила его потерю.
«К армии надо готовить с пелёнок»
АиФ: – Валентина Сергеевна, вы, даже потеряв сына, считаете, что в армии всё-таки надо служить…
В.С.: – Конечно, надо. Есть мамки, которые «отмазывают» детей от армии. Ребёнка к службе надо готовить с пелёнок. Объяснять, что он защитник, что это его обязанность. Обязанность женщины – рожать детей, а мужчины – защищать Родину. А у нас сейчас вырастают «мамкины» мальчики, и женятся они на «мамках», чтобы те их обеспечивали.
Дима рос в большой семье. Оба дедушки – ветераны Великой Отечественной войны. Они часто рассказывали, как воевали, как попали на фронт.
После девятого класса я отправила Диму учиться в железнодорожный техникум. Говорила: отучишься, сходишь в армию, придёшь и жениться можно. У тебя и профессия будет, сможешь работать, семью обеспечивать, а высшее образование получить успеешь.
Но он уходить из школы не хотел. Пришла как-то в техникум, а его нет на парах. Говорят, он уже несколько дней не ходит. Захожу в школьный класс, а он там, за партой. На своём месте. Тогда у нас был серьёзный разговор… Потом привык.
АиФ: – В армию он хотел именно на флот идти?
В.С.: – За несколько месяцев до службы Дима в санатории познакомился с морскими офицерами. И после этой встречи путь свой определил: тогда он решил, что точно станет подводником. Там был большой конкурс 1 к 6: брали самых лучших ребят из нашего города…Нужны были парни с техническим образованием.
А на сборном пункте от всех уходящих осенью 1999 года призывников Дима говорил речь. Он всегда был активистом… Теперь, когда я встречаю нашего военкома, он со слезами на глазах говорит, что просил Диму не идти, предлагал другие рода войск, но тот настоял на своём. Он говорит, что теперь во всём винит себя. А я говорю: «Значит, так должно было произойти».
Его забрали 19 ноября. Тогда ещё два года служили. Они прослужили всего восемь месяцев: были в учебной части пять месяцев. Потом их уже переправили на север.
Мы ездили к нему на присягу, вместе были. За всё время службы ему ни разу не пришлось столкнуться с дедовщиной. Ребят даже по фамилиям не называли, только по именам: «Дима, Лёша…» Потом я поехала к нему в начале апреля.
Мы с ним где-то 10 суток пообщались. Планы на будущее были большие. Теперь я больше никогда ничего не планирую и другим не советую.
«Им пришлось стать героями»
АиФ: – Вы знали, что Дима будет принимать участие в учениях?
В.С.: – Мы предполагали.
АиФ: – Как вам сообщили о произошедшем?
В.С.: – Мы по телевизору услышали, что наша лодка легла на дно. Но нам-то это ничего не говорило. Мы сидели сутками у телевизора. Потом собрались и поехали.
Когда мы ещё были в Курске, ещё не знали, что его уже нет, Дима мне приснился. Говорит: «Мама, я есть хочу». Он просил его поминать, а мы всё о здравии молились.
Другой сон приснился одному из знакомых семьи 12 августа. Дима был бодрый, весёлый, сказал, что у него уже всё хорошо, но спросил: «Только почему же ребят не спасают?».
Что значили эти сны, я поняла только потом. Позднее нам сообщили, что большая часть моряков погибла 12 августа в 12:58. Когда мне сказали, что ВСЁ, и что он был в пятом отсеке, мне легче стало – он не мучился.
АиФ: – Обида на государство есть?
В.С.: – Нет у меня абсолютно ни обиды, ни озлобления. Я знаю свою Родину. Её, как и мать, мы не выбираем. Мы желали только сохранить рассудок, не сойти с ума… Хотя среди родственников экипажа есть примеры другого отношения.
После трагедии ко мне стали поступать звонки со всех сторон: мне звонили журналисты Америки, Германии, Франции, Голландии – весь мир мне звонил. Были и провокационные вопросы. Я даже не предполагала, что окажусь такой патриоткой. Говорила: «Это наша Родина, не думаю, что у вас лучше, чем у нас».
АиФ: – Как вы воспринимали такой повышенный интерес СМИ?
В.С.: – Мне очень повезло. Ко мне приходили прекрасные журналисты. Они писали всё, что я скажу, не выдумывая. А мне нужно было выговориться. Я не могла говорить с родителями, с дочерью о сыне. Это больно для них, а мне надо было говорить о Диме. Это мне помогло.
АиФ: – Приходится слышать такое мнение, что парней незаслуженно сделали героями. То, что они обычные люди, и только из-за того, что не вернулись, стали героями…
В.С.: – Да, мне приходилось слышать подобное даже от офицера: «Хватит, сколько можно о них говорить». Да, они обычные люди. Все герои – обычные люди. Они не думают, что у них там звёзды на погонах появятся или ещё что. Да, они не совершили великих подвигов, но они не испугались, остались. Им пришлось стать героями…
В Курске открылась выставка, посвящённая памяти подводников АПЛ «Курск» 
«Не сидеть же на лавочке». 77-летняя пенсионерка помогает другим старикам 
Круговорот добра 
«Бедно, но дружно». 104-летняя долгожительница о СССР и современной России 
Писатель Михаил Еськов: Обществу необходима прополка безнравственности