Жители Новороссии активно приезжают в наш регион уже несколько недель. Однако, как сообщили в правительстве области, официальное число беженцев буквально за последнюю неделю выросло с 71 до 433 человек.
С миру по нитке
Сейчас приехавшие с войны люди рассказывают, что попасть в Россию очень сложно. В Краматорске стоят правосеки – чёрная форма, жёлтые повязки. В Харьковской области раздевают по пояс – ищут отметки от карабина. «Мы такими кругами выезжали, чтобы попасть сюда!» –
вспоминают некоторые из них.– Перед отъездом нас пугали, что сложно будет в России, потому что таких, как мы, тут не ждут». Но всё оказалось наоборот – чужая беда не оставила воронежцев равнодушными.
Приезжающих размещают в оздоровительных лагерях, школах–интернатах и центрах социальной поддержки. В одном из таких центров – «Буревестнике» – нашёл пристанище 71 беженец. Переселенцы живут семьями – по три–четыре человека в комнате. Подавляющее большинство – женщины с детьми, самому маленькому – всего четыре месяца. Кормят их в местной столовой: взрослых – четыре, детей – шесть раз в день.
Как только появились первые сообщения о переселенцах, сразу нашлись и те, кто начал им помогать. Служители Богоявленского храма Воронежа раздали телефонные сим–карты, чтобы беженцы могли связаться с оставшейся на Луганщине роднёй, привозили переселенцам детское питание и одежду. Один воронежец, не называя своего имени, просто раздал семьям по 2 тыс. руб.
Как рассказала Галина Калашникова, директор «Буревестника», сейчас детям из Луганска не хватает тёплой одежды. Есть проблемы и со связью – нужен модем для налаживания надёжного доступа в Интернет. Не хватает и переходников, чтобы заряжать электронные устройства – в комнатах бывшего детского лагеря по нормам безопасности не предусмотрены розетки. Есть проблемы и с медикаментами.
«Возвращаться страшно…»
– Люди прячутся в подвалах, даже ночуют там, – рассказывает Тамара Григорьевна.
– Воды нет, света нет, – говорит Владимир. – Морги переполнены, с улиц уже не убирают трупы. В последний раз 30 ополченцев похоронили в общей могиле под Семёновкой. Собираются переезжать даже те, кто хотел сидеть до последнего. В воскресенье массированным бомбовым ударом разгромили главный блокпост на въезде в город и половину Константиновской улицы – жилые дома вместе с людьми. Стреляют по церкви, по школе, по детской больнице – им всё равно куда палить.
Бывший предприниматель, Владимир после начала наступления карателей на Юго–Восток вступил в ополчение.
– Единой Украины уже не будет, – считает он. – Недавно у нас сбили двухмоторный самолёт – жители вылезли из подвалов и кричали от радости.
Алексей, Евгения и четырёхлетняя Вика 11 июня приехали из города Счастье Луганской области. 4 июня в полночь город бомбили – несколько часов семья провела в подвале. А на днях в город вошла «национальная гвардия».
– Убегая, проезжали два поста. Не признавались, что едем в Россию, – рассказывает Алексей. – Они же могут расстрелять даже тех, кто им просто не понравился.
– Возвращаться страшно, – говорит Евгения. – Может, в нашей квартире уже эти «нацгвардейцы» поселились.
На скорое возвращение беженцы не рассчитывают и уже начали искать работу. Впрочем, многие местные предприниматели сами обращаются к руководству центра, чтобы предложить вакансии. Однако и официальный статус беженца или временного переселенца никто из приехавших пока не оформляет – наверно, всё–таки надеются, что вернутся. Да и как без надежды–то? Ведь там у них осталась целая жизнь. Там – Родина.
Как встречают в Воронежской области бывших соотечественников? 
Липчане возвращаются на Родину 
Девочка, спасшая из огня малышей, рассказала о равнодушии соседей 
Трагедия детской жизни. Как в провинциальной семье оказалась няня-убийца? 
Бурановская бабушка отыскала родственника