Старинные корпуса лечебницы глядят на мир необычными окнами – в мелкие стеклянные квадратики вместо решёток, сейчас так не строят. Здания разбросаны по большой, утопающей в зелени территории. А где–то среди деревьев притаилось полуразрушенное строение без крыши. У него – своя история…
Ближе к природе
Официально первых пациентов «Орловка» приняла в 1904 году. Но на самом деле история больницы началась гораздо раньше…
В середине XVIII века в России появились приказы общественного призрения, которые ведали медицинскими учреждениями. Учредили такой и в Воронеже. Тогда, в 1783 году, в городе открыли дом «для инвалидов и сумасшедших». К 1838 году в психиатрическом отделении при губернской больнице отводилось 30 коек для душевнобольных.
– Положение было очень тяжёлым из–за скученности больных, отсутствия элементарных условий для существования и высокой смертности, которая доходила до 30%, – рассказывает Марина Кутепова, и.о. заместителя главврача Орловской больницы. – К 25–летию воронежского земства (оно в то время должно было заботиться о народном здравии) решили построить психиатрическую больницу.
Для новой лечебницы долго искали подходящее место. Ей нужно было находиться недалеко от города, причём рядом с водой и сельскохозяйственными угодьями – чтобы обеспечивать себя продуктами. В итоге выбрали имение в Орловке, где было всё: река Дон, хорошие грунтовые скважины, заливные луга за рекой, 126 десятин земельного надела, сельхозотделение с коровниками, свинарниками и т. д. Участок купили в 1899 году.
Тогда заведующим психиатрическим отделением в Воронежской губернии был известный психиатр, доктор медицины Николай Баженов. Именно он предложил новую форму работы с больными – семейный патронаж. В соседних деревнях, например Девице, семьи брали больных домой и присматривали за ними, а те в свою очередь помогали по хозяйству. В больнице до сих пор работает множество людей из сёл, где когда–то был патронаж. Врачи говорят – у них на генетическом уровне заложено хорошее отношение к душевнобольным.
Кстати, сам Баженов считался очень влиятельной в научном обществе фигурой, и круг его интересов распространялся не только на психиатрию.
– В Москве он руководил одним из кружков народовольцев, председательствовал в литературно–художественном кружке, основателями которого были Чехов, Станиславский и другие, – рассказывает Дарья Ряскина, член общественной организации «Архдозор». – В 1906–1911 гг. Баженов – председатель масонской ложи «Астрея».
Алкоголиков – гипнозом
После Баженова, который в 1901 году уволился с должности директора – ему не нравилось, что строительство больницы затягивалось, – на этот пост заступил Николай Вырубов. И вот дело сдвинулось с мёртвой точки: в 1904 году в лечебницу перевели первых больных – 28 человек. При Вырубове появились первые корпуса, прачечная, кухня, жилые помещения для врачей.
Новый директор обратил внимание властей на больных алкоголизмом, число которых быстро росло. Он проводил их лечение с помощью гипноза. Очень интересовался работами Зигмунда Фрейда, продвигал его учение в России. В 1907 году его уволили из «Орловки» за антиправительственную деятельность.
К 1914 году в «Орловке» было уже 620 коек и 175 человек в патронаже. Больница стала одной из передовых. За годы советской власти она значительно разрослась и к 1939 году имела 1 тыс. 100 коек.
Страшные годы
Тяжело сказалась на «Орловке» война. Нацистский режим не щадил пациентов такого рода: их уничтожали физически. Более 700 больных и медработников были расстреляны. Персонал старался спасти пациентов – многих забирали по домам и прятали. Тогда при расстрелах погибли и два врача, у одного из них – женщины, был грудной ребёнок, его на глазах у матери закололи штыком.
Фашисты использовали больничные корпуса как конюшни, на территории даже устроили немецкое офицерское кладбище. Говорят, что до войны рядом с лечебницей находилась церковь. Но сейчас уже никто не помнит, где именно. После изгнания фашистов всё было в сильном упадке, корпуса восстанавливались долго – частями.
А что же разрушенный корпус на современной больничной территории? Неужели он так и стоит со времён войны?
– Нет, после войны это здание было восстановлено, – утверждает Марина Кутепова. – Я помню, как проходила здесь практику студенткой. А потом, в 90–е годы, по стене пошла трещина, корпус признали аварийным и закрыли на реконструкцию. Дело было осенью, а работы начали с того, что сняли крышу. В итоге весной стало ясно, что отреставрировать здание уже невозможно. Снести, кстати, его тоже нельзя, потому что это – памятник архитектуры начала XX века, его проектировал известный воронежский архитектор Станислав Мысловский.
В 60–е годы достроили ещё один корпус, появился новый пищеблок, кафе, медучилище, и даже школа для детей сотрудников. Провели сюда газ и электричество. Больница тогда была самым настоящим градообразующим предприятием – на ней держалась вся Орловка. Но сейчас всё изменилось: часть зданий и гектары земли у лечебницы забрали. Один корпус стоит покинутый, нет больше медучилища, частные дома вплотную подступают к территории больницы. И только пациенты по–прежнему гуляют по разбитым асфальтовым дорожкам…
Загадочные истории пациентов «Орловки»
Рассказ о больнице был бы неполным без историй о её пациентах. Правда, персонал лечебницы категорически отказывается говорить об этом. Оно и понятно – врачебная тайна. И всё же, порывшись в старых архивах, мы нашли несколько интересных судеб.
Так, в 1926 году в «Орловку» попал весьма колоритный персонаж – юродивый Фёдор Рыбалкин, основатель секты «фёдоровцев». В 1922 году он начал проповедовать, возвещая о пришествии Антихриста, снятии благодати с Церкви и скором конце света. Вскоре он стал популярен среди крестьянства, у него появились последователи. «Фёдоровцы» носили рубахи и шерстяные балахоны, расшитые крестами, обвязывались связками лука как символа горечи земной жизни. Один из таких «костюмов» до сих пор висит в местном краеведческом музее. В 1926 году против движения начались репрессии. Рыбалкин попал в психиатрическую больницу в Орловке. Что с ним случилось дальше – неизвестно.
Сектанты говорили, что он был отправлен на Соловки, где вознёсся на небо. После его ареста среди «фёдоровцев» возникла идея, что он на самом деле был не Фёдором Рыбалкиным, а Христом, явившимся в его плоти, чтобы возвестить о Конце. Настоящий же Фёдор Рыбалкин якобы погиб во время Первой мировой.
Другой интересный постоялец «Орловки» тоже был связан с религией: Афанасий Сайко считал себя мучеником за веру. Старец нередко предсказывал людям судьбу. По свидетельству современников, он часто «опережая вопрос, читая мысли, сам давал ответы». Однажды женщина спросила его: «Вернётся мой сын, или он погиб на фронте?». Блаженный Афанасий ответил, указывая на идущего вдалеке военного на костылях: «Вон, вон, вон идёт!». Через месяц сын женщины вернулся из госпиталя без обеих ног.
Старец не раз как «враг народа» попадал в психбольницу в городе Орле, где и жил. А в октябре 1950 года его перевели в психиатрическую больницу Воронежа – в Орловку. Духовная дочь старца последовала за ним и попросила врачей «поступить по совести». В ноябре того же года блаженного Афанасия выписали на попечение духовной дочери. Умер он в 1967 году. Орловско-Ливенская епархия просила Синодальную комиссию причислить его к лику святых.
Известным пациентом клиники был и Евгений Титаренко – родной брат жены экс-президента СССР Раисы Горбачёвой. Писатель, бывший редактор Центрально-Чернозёмного книжного издательства в Воронеже, попал в лечебницу из-за пристрастия к алкоголю, по некоторым данным потом у него развилась ещё и болезнь Альцгеймера. В декабре этого года Евгению Титаренко должно исполниться 79 лет.
Вы не с Московской, 27?.. 
Медсестра: «Любое лекарство может не только вылечить, но и навредить» 
Что мешает позвоночнику быть здоровым? 
Больше года курянка пытается доказать вину врачей в смерти мужа