Цивилизация, казалось бы, поглотила всё и вся, но и в её гегемонии есть прорехи – уголки нетронутой первозданной природы, называемые заповедниками.
14 октября работники заповедного дела отметили свой профессиональный праздник. О том, как сейчас протекает жизнь в заповедниках, мы расспросили профессора, доктора биологических наук Петра Венгерова.
Типичное и уникальное
– Пётр Дмитриевич, расскажите, чем уникален наш воронежский заповедник, и чем интересны другие заповедники региона?
На мой взгляд, ценна не только уникальность, но и типичность. Ведь мы всегда стараемся подчеркнуть важность чего–то редкого и необычного, а про обычные вещи забываем. Так вот воронежский заповедник охраняет типичные лесостепные боры европейской части России. Если говорить о редких видах, которые обитают в них, то сюда нужно отнести хищных птиц, ведь они очень чувствительны к беспокойству, и там, где ведётся хозяйственная деятельность, почти не гнездятся. Вообще, любой заповедник охраняет целый комплекс видов, которые его населяют, это и ценно, ведь таких уголков с относительно нетронутой природой всё меньше.
Встречаем пальбой
– Насколько популярна в нашей области охота, и какие животные в особом «спросе»?
– Спрос всегда был и есть на копытных животных – оленя, кабана. Многие желают пострелять водоплавающую дичь. Некоторую популярность приобрела охота на сурка, который был занесён в Красную книгу, но в последние годы восстановил численность. Также выдают лицензии на отстрел бобра. Среди людей всегда найдутся любители поохотиться, и не считаться с этим невозможно. А ещё наша область входит в число регионов, где охота на уток считается традиционной. Однако весенняя охота противоестественна, потому что птицы в это время прилетают для размножения, а мы их встречаем пальбой.
Природоохранные организации и орнитологи сейчас выступают за запрет весенней охоты или за то, чтобы хотя бы выделить для неё районы. Ведь наша область населена довольно густо, и охотников здесь иной раз больше, чем дичи. Добавьте сюда браконьеров, с которыми всегда тяжело бороться. И если в 90–е годы браконьерству было какое–то оправдание – ни работы, ни зарплаты, то сейчас эти проблемы отпали, но браконьеров меньше не становится. Причины разные – для кого–то это развлечение, причём часто безнаказанное, а для кого–то – источник наживы.
– Наша область считается сельскохозяйственной, как это сказывается на флоре и фауне?
– Пришла пора ставить вопрос об экологизации сельского хозяйства. Взгляните на Европу: там сплошь сельскохозяйственные земли, а по ним ходят олени, косули и т. д. Гармоничное существование сельского хозяйства с животным миром возможно, этим просто нужно заниматься. Я кстати, не раз поднимал вопрос о создании на сельхозземлях заказника по охране дрофы. Сейчас её очень мало, и если не принимать никаких действий, она попросту исчезнет. Дело в том, что дрофа селится непосредственно на посевах подсолнечника или озимой пшеницы. И создание заказника для сохранения этой удивительной птицы стало бы колоссальным вкладом в охрану животного мира.
Останемся без знаний?
– В Воронеже массово ведётся вырубка деревьев. Насколько серьёзно это может сказаться на общей экологической обстановке?
– Вырубка вырубке – рознь. Я, например, считаю, что в Воронеже нужно убрать все пуховые тополя, а на их месте разводить другие виды, особенно те, что устойчивы к загрязнению воздуха. Например, липы – они прекрасно растут даже в самом центре города. Если рубить деревья и заменять их другими – это не страшно, если же вырубать парки и скверы – это другое дело. Площадь зелени в городе должна сохраняться. К счастью, её в Воронеже немало, и в каменный мешок мы пока не превратились. А вот там, где в 2010 году полыхали пожары, нужно проводить санитарную рубку и чередовать хвойные и лиственные деревья, что, собственно, сейчас и делают.
Кстати, лесные пожары учёные предрекали ещё 30 лет назад. Дело в том, что леса эти создавались после войны по сталинскому плану преобразования природы. Сосны закрепляли пески, которыми была засыпана масса посёлков. Ещё тогда учёные говорили, что нужно чередовать насаждения, чтобы сдерживать огонь в случае пожара. Ведь сосна горит как спичка. Но тогда этого делать не стали, потому что сосна даёт ценную древесину. Сейчас с особой бережностью мы должны относиться к Шиповому лесу, который ещё Петр I называл золотым кустом России, к Теллермановской дубраве, к хреновскому бору... Деревьям, растущим там, нет цены, там нужно запретить любую вырубку.
– Какие самые острые проблемы переживают сейчас заповедники?
– Считается, что у нас всегда была триединая задача – охрана природных комплексов, мониторинг с научными исследованиями и экологическое просвещение. Сейчас добавили четвёртую – экотуризм. Между всем этим должен быть баланс. А пока сделан уклон в сторону экотуризма. О том, хорошо это или плохо, много спорили специалисты. Хоть экотуризм и не входит в функции заповедника, даже без существенных нарушений заповедного режима он возможен. Но при этом нельзя забывать и научную работу. Как раз с ней дела не очень хороши. Штат научных сотрудников в заповедниках стареет на глазах, потому что молодёжь сюда не идёт. Судите сами: зарплата начинающего научного сотрудника – 6 тыс. рублей. Чтобы поднять её хотя бы на 3 тыс., нужно защитить кандидатскую, а чтобы увеличить на 7 тыс., нужна уже докторская. Какие могут быть комментарии? А ведь все знания, которые идут на экологическое просвещение и экотуризм, добываются именно научными сотрудниками. Природа изменяется, и если не заниматься наукой, мы просто можем остаться без знаний.
За 2012 год Воронежская природоохранная прокуратура выявила 864 нарушения 
В Орле сахарный комбинат загрязнял реку 
На страже выхухоли. Как редкому зверьку помогает мороженое? 
Философ Константин Сусаков: «Свобода – это осознанная необходимость» 
Чем привлечь туриста? О нехоженых местах и забытых достопримечательностях