От митингов к погрому
Социально–экологический конфликт в Прихопёрье, развернувшийся вокруг геологоразведочных работ в районе Еланского и Ёлкинского медно–никелевых месторождений, достиг своего апогея 22 июня 2013 года. Очередная «акция протеста» на Сорокинском поле, собравшая более 4,5 тысячи человек, закончилась серьёзным погромом. Вечером, после несанкционированного митинга, на лагерь геологов произошло нападение. Были сожжены буровые установки. Подрядчикам УГМК был нанесён ущерб на сумму свыше 60 млн рублей.
По версии обвинения, после поджога, пытаясь урегулировать конфликт, представители УГМК решили встретиться с лидерами движения – Михаилом Безменским и Игорем Житенёвым, на тот момент – казачьим атаманом. Сторона обвинения утверждает, что экоактивисты потребовали от руководства УГМК 24 млн руб. за то, чтобы все протесты прекратились. Тогда представители компании обратились в полицию с заявлением о вымогательстве. В конце 2013 года во время передачи денег Безменский и Житенёв были задержаны.
Больше года длилось следствие. Формулировку обвинения неоднократно изменяли. И вот, в июле этого года начались слушания по делу. Экоактивистов обвиняют по статье 163 Уголовного кодекса РФ – «Вымогательство в особо крупном размере». Им грозит до 15 лет лишения свободы.
Час суда
26 августа подозреваемых с конвоем доставили в Новоусманский районный суд на заседание под председательством судьи Виктора Серганова. В этот день заслушали показания семи свидетелей. Первым допросили казака Владимира Чередникова, который проходит по делу одним из основных свидетелей. Неудивительно, что вопросы задавались без малого три часа. Свидетель рассказал, что Житенёв вместе с казаками неоднократно организовывал митинги и пикеты против УГМК, тем не менее, он отметил и тот факт, что все они были санкционированы: разрешение на проведение давала местная администрация.
Сам Чередников изначально тоже участвовал в митингах, но затем изменил своё отношение к компании–разработчику месторождений, вникнув в многочисленные разъяснительные материалы по этой теме, поговорив с людьми, послушав ученых. О передаче крупной суммы денег экоактивистам свидетель ничего не знал. Однако он припомнил тот факт, что Житенёв подходил к нему и говорил, что необходимо прекращать забастовки. Почему он вдруг решил изменить своё отношение к ситуации – Чередников не уточнял.
Информацию Чередникова Житенёв опроверг, заявив, что речь шла о другом, и свидетель «перевернул» его слова.
Другие свидетели, которые, к слову, также участвовали в митингах, по–разному отзывались о подсудимых: одни говорили об их благородных намерениях, другие обвиняли Житенёва и его команду чуть не в фашистских взглядах.
По показаниям свидетелей, после ареста активистов страсти вокруг добычи никеля утихли. Если какие–то митинги и проходили, то крайне редко и в гораздо более спокойной обстановке.
Сергей Бутусов, адвокат Житенёва, так прокомментировал ситуацию:
– Дело политизировано и затрагивает интересы крупного капитала. Последний фактор нельзя сбрасывать со счетов. А так, безусловно, должен быть оправдательный приговор. Думаю, это понимают и участники процесса. Будем надеяться, что справедливость восторжествует.
Заказ на протест
27 августа в качестве свидетеля обвинения показания давал заместитель генерального директора ООО «УГМК–Холдинг» Евгений Брагин. Он курировал ход проекта «Воронежский никель» в регионе с конца 2012 года. Он же занимался всей информационной политикой ведущихся работ. По словам Брагина, протестные действия в Воронежской области в отношении темы никеля и УГМК носили нетипично активный характер. А дорогостоящая «атрибутика» протеста в виде многочисленных рекламных материалов, беспрецедентного количества публикаций в разного рода СМИ, митингов, в которых принимали участие люди из других регионов, косвенно свидетельствует о заказном характере протеста.
Также Брагин пояснил, что проведение геологоразведочных работ не означает, что компания обязательно приступит к строительству горно–обогатительного комбината:
– По процедуре, предусмотренной законодательством, после завершения поисково–оценочной и геологоразведочной стадии работ и после постановки запасов на государственный баланс происходит разработка технико–экономического обоснования проекта, – пояснил Брагин. – Материалы проекта подлежат государственным экспертизам и обязательным общественным слушаниям в рамках экологической экспертизы. Именно на основе материалов и результатов геологоразведки становится возможным предметное обсуждение того, какое влияние на окружающую среду окажет будущее предприятие. И будет ли это предприятие вообще. Наличие сквозной лицензии – это всего–навсего предусмотренная законодательством гарантия прав того, что если компания понесла расходы на геологоразведку и открыла месторождение, она это месторождение получит для дальнейшей разработки. Это не гарантия того, что это месторождение есть. Только через год, полтора, два мы будем готовы сказать, будет ли там вестись добыча никеля.
А что у соседей?
Летом этого года стало известно, что месторождения никеля предположительно имеются и неподалёку от села Садовое Аннинского района – по мнению экспертов, нам находится часть перспективной Мамонско–Шишовской площадки. Сколько именно руды могут скрывать эти недра, говорить пока рано, но там надеются найти не менее 15 тыс. тонн никеля.
Компания «Поиск» из Мурманской области уже получила лицензию на изучение 46 квадратных километров местности. Причём искать будут не только никель, но также медь и кобальт. Сейчас ведётся подготовка необходимых документов. Работы по геологическому изучению продлятся около пяти лет.
Кстати, ни о каких недовольствах, выступлениях или пикетах по поводу возможной добычи никеля в Аннинском районе ничего не слышно – хотя именно этим встретили УГМК. И если уральская компания обязалась развивать Новохопёрский район и уже начала в него вкладывать серьёзные средства, то мурманчане до сих пор хранят молчание и ничего не обещают. Вообще.
Защити себя сам? 
«Норникель» уступил право на разработку воронежских месторождений 
Преступления без наказания в Воронеже 
Суд отказал «белгородскому стрелку» в повторной психиатрической экспертизе 
Как в Орле борются со статусными преступниками