В вымирании села, как правило, винят объективные процессы урбанизации, однако актуальны и другие проблемы – отсутствие работы, дорог, школ, больниц, просто элементарных благ цивилизации. И если в райцентрах сейчас пытаются ремонтировать клубы, строить школы и физкультурные комплексы – так называемые ФОКи, проблему это не решает. Всё, что остаётся в «глубинке», по-прежнему обречено на забвение.
Исчезли с карт
Найти сегодня в сельской местности небольшие поселения, где кипит жизнь, работают предприятия, развиваются хозяйства, а школы заполнены детьми – большая редкость. Люди покидают деревню. И громкие заявления властей о построенных бассейнах и спортплощадках и возвращающихся в глубинку врачах – лишь единичные случаи, которые не в состоянии исправить ситуацию в целом.
Любовь Мирошникова, бывшая жительница села Новая Меловатка, что в Калачеевском районе, вспоминая место, в котором прожила долгие годы, говорит о нём как о крупном населённом пункте, где было всё:
«У нас был сильный колхоз, столько молодёжи работало, все держали коров, свиней, – людям было чем заняться. А сейчас наше село просто не узнать, от былого хозяйства не осталось и следа, работы мало, вот люди и бегут».
И хотя жизнь в Новой Меловатке продолжается – тут есть местами побитые, но всё же заасфальтированные дороги, школа, церковь, по улицам на велосипедах разъезжает местная ребятня – количество опустевших домов растёт с каждым днём. Люди покидают родные места, перебираются поближе к крупным населённым пунктам – Калачу, Павловску, Воронежу. И, похоже, совсем немного осталось до того времени, когда село повторит судьбу каширского посёлка Рябчево, хутора Крицкий в Павловском или хутора Архангельский в Россошанском районах, как и сотен других исчезнувших поселений.
«Наш хутор находится всего в нескольких километрах от села Лосево, – рассказывает Анна Собко, жительница поселения. – Но, к примеру, газа здесь не было никогда. Нам стоило огромных усилий добиться пуска голубого топлива. Молодёжи тут практически не осталось – одни старики, которые уже не в силах выбивать у властей хоть толику комфорта».
Неудивительно, что люди до сих пор живут здесь натуральным хозяйством, отходы закапывают в лесах или сжигают, как и 100 лет назад, в ямах, за водой ходят на родники или к колодцам. И всё это всего в 130 километрах от Воронежа. Стоит ли удивляться, что народ бежит от таких условий?
В группе одной из социальных сетей воронежские краеведы обнародовали целый список сёл, безвозвратно исчезнувших в Воронежской области. Например, немногим более 50 лет назад в деревнях Панинского района – Александровке, Фёдоровке, Дроновке, Рябиновке, Калиновке, Суходоловке, Голофеевке – жизнь била ключом: здесь работали колхозы. Сейчас названий этих населённых пунктов уже нет на картах. И судя по местности, сложно представить, что здесь вообще когда–то были деревни – от домов остались одни развалины да обломки фундаментов, повсюду густые заросли бурьяна.
Режем корни
В графе «Миграционный прирост в Воронежской области», по данным статистики, сплошные «минусы». Только в 2014 году Бутурлиновский район покинуло 638 человек, Аннинский – 486, Таловский – 332 и т. д.
Желание уехать в город – далеко не единственная причина, по которой селяне бросают насиженные места. В корне изменить свою жизнь их толкает уже упомянутое отсутствие работы, образовательных учреждений, элементарного медобслуживания, дорог. Во многие населённые пункты едва ли доберётся машина с провизией, «скорая помощь», да и любой другой транспорт из «цивилизации».
И хотя, по заявлениям чиновников в регионе едва ли не полностью закрыта очередь в детские сады, строятся новые школы, картина не такая радостная. Так, как свидетельствует статистика, число детсадов в сельской местности сократилось с 2000 года с 667 до 537. А общеобразовательных учреждений – с 902 до 592.
«На плаву остаются только большие сёла, которые заметны для властей или в которых работают крупные сельскохозяйственные предприятия, – считает Владимир Копылов, фермер. – В маленьких сёлах работать негде, а теперь уже и некому. Фермеры год от года сидят на пороховой бочке, боясь полностью потерять бизнес, где уж им заботиться о развитии села. Деревни вымирают, а мы по–прежнему клеймим Европу, где село, между тем, – залог жизни города, и аграриям создают все условия, чтобы они работали и кормили его. Деревня для любой страны – кровь и плоть, а мы и сами не замечаем, как уничтожаем её».
Итог печален: за двадцать с небольшим лет сельское население в Воронежской области сократилось почти на 200 тыс. человек. Исчезли сотни деревень. И всё это – в центральной части России, в её житнице – Черноземье. Каково же положение по всей стране – остаётся только догадываться.
УГМК подарил спортивной команде села Красное путевку на игры в Сочи 
В Воронежской области эвакуировали целое село из-за выброса 5 тонн аммиака 
Жители отдаленных деревень стали отшельниками поневоле 
Новогремяченцам нет нормальной жизни без моста через Дон 
Хутора, которые мы теряем