Этот день, спустя почти 75 лет, до сих пор живо помнит Павел Машканцев, ветеран Великой Отечественной войны. 22 июня 1941 года в его родном селе Спасское Кировской области крестьяне отмечали один из церковных праздников – День всех святых, в земле Российской просиявших. Но после знаменитой речи Молотова веселье сменилось гробовой тишиной.
Только самолёты
– Разумеется, люди чувствовали, что однажды на нас обрушится война, но слушать речь Молотова было по–настоящему страшно, – признаётся ветеран.
В первые месяцы войны Павел Машканцев, которому к тому времени только исполнилось 16, работал в поле – государству нужно было зерно. Даже в школу старшеклассники вышли тогда не 1 сентября, а на месяц позже – уборочная страда была важнее. Он вспоминает, как вместе с ровесниками ел картошку с кожурой, спал всего по четыре часа и при этом даже успевал бегать на танцы.
Когда в 1942 году был объявлен набор в школу авиационных механиков в городе Вольске Саратовской области, Павел собрался туда, почти не раздумывая, и подписал заявление о том, что хочет отправиться добровольцем на фронт. Говорит, что думать тогда ни о чём не мог, кроме самолётов. Сама война 16–летнему парню ещё не казалась жестоким испытанием.
– Помню, мой отец поддержал меня, – говорит ветеран. – Сказал, что в школе меня хотя бы научат военной тактике. И был прав. Моих ровесников призвали в армию через год после того, как я отправился учиться на авиамеханика. А формировали пехотные дивизии тогда всего месяц, то есть ещё совсем зелёных мальчишек, не готовых к сражениям, не знающих толком никакой тактики, посылали на бойню. Немного позднее я узнал, что почти вся наша Кировская дивизия полегла в 1943 году под Ржевом.
Общая радость
Несмотря на свои уже почти 90 лет, Павел Семёнович помнит едва не каждый день войны. Особенно ярко – её последние дни и месяцы. В мае 1945–го он вместе со своим авиационным полком стоял близ Берлина на аэродроме Темпельхоф. Во время битвы за Берлин боевые вылеты шли, казалось, бесконечно. Нужно было постоянно готовить самолёты.
Ветеран вспоминает, что когда война была почти на исходе, небольшая группировка немецких солдат, многие из которых были с детьми и жёнами, пыталась пробиться из окружения и находилась в те дни всего в нескольких километрах от аэропорта. От начальства был приказ не тратить силы и не биться с немцами, а заставлять их сдаваться. В один из дней Павел Машканцев вместе с двумя сослуживцами взяли в плен больше двух сотен фашистов, которые прятались в лесу неподалёку от аэропорта.
Ветеран вспоминает, как удивлён он был тому, что сотни солдат покорно сложили оружие перед тремя мальчишками.
– Они уже знали, что обречены, – говорит ветеран. – Когда все немецкие солдаты были построены, и мы хотели было скомандовать «шагом марш», из леса вышел ещё один человек. Это был уже седой майор, он шёл к нам с поднятыми руками и рыдал. Чуть позже мы узнали, что он зарезал двух своих дочерей и жену, чтобы те не попали в плен к русским, а вот убить себя уже не смог.
Вспоминает ветеран и то, как радовались советские солдаты победе, как пили виски вместе с американцами, которые к концу войны стояли на берегу Эльбы.
– Тогда мы воспринимали вещи совсем по–другому, – рассказывает Павел Машканцев. –
Мы братались, и все вместе праздновали победу, которая добывалась медленно, а 9 мая буквально обрушилась на наши головы. Это была общая необъятная радость. И американцы тогда были для нас союзниками – не то, что теперь…
«Пока мы живы…»
Но война для Павла Машканцева, как, впрочем, и для многих советских солдат, не закончилась. Сначала отпускали по домам самых старших бойцов, а Павлу к тому времени было всего 19.
Даже после войны молодому человеку пришлось ещё не раз рисковать жизнью. Однажды в ноябре 1945 года солдаты обнаружили, что в подвале их казармы, находившейся под Берлином, было заложено несколько килограмм взрывчатки. Во время утренней зарядки кто–то из ребят буквально чудом заметил шнур, который тянулся по земле, шёл прямо к стенам казармы и нырял в подвал.
А последнее эхо войны настигло роту Машканцева во время следования из Германии в город Ковель. Солдат погрузили в эшелон, которым управлял немецкий машинист. Когда поезд проходил через лес, все увидели вдалеке огонь и сообразили, что кто–то попросту поджёг мост, к которому приближался их эшелон. Дальше, по рассказам ветерана, всё было почти как в кино – машинист поезда, несмотря на приказы советского офицера остановиться, только прибавил скорости. В итоге поезд на всех парах пронёсся по мосту, и едва его хвост скрылся в чаще леса, мост рухнул от сокрушительного взрыва.
В своё родное село Павел Машканцев вернулся только в середине 1946 года. Побыл там 10 дней и снова отправился в армию, где прослужил 34 года. Ко времени своего увольнения попал в Воронеж и здесь обосновался с семьёй. Да и сейчас, когда служба давно позади, а дети и внуки выросли, ветеран не может сидеть на месте – часто бывает в школах, общается с детьми, ездит с ними на экскурсии.
– Мы живём в очень непростое время, – говорит Павел Семёнович. – Историю нашего народа и то, что происходило в годы войны, стараются всё время оболгать. Но пока мы живы, дети должны знать правду.
Последний из полка. Ветеран о старой и новой войне и поиске себя 
С серпом и молотом. Как развивалась кооперация в годы войны? 
«За тех, кто умирал на снегу» 
«Иди, а то убьют». Дорога в концлагерь глазами маленькой узницы из Воронежа 
Ветеран ВОВ Виктор Сабитов: «Я никогда не боялся»