– Литература, прежде всего, учит осознавать себя как единицу человечества, как единицу своей страны, как единицу семьи. Без этого в наше время и профессионалом стать невозможно. «Пусть будет добрым ум у вас, а сердце умным будет», – на этом принципе должна строиться система образования, – уверена преподаватель литературы с 50-летним стажем Нина Баранчикова.
Нина Павловна рассказала «АиФ-Курск», чем чревато преимущество формы над содержанием, и чего мы можем лишиться, уменьшая количество часов русского языка и литературы в школах и вузах.
Катастрофические реформы
Екатерина Апонина, АиФ-Черноземье: – Нина Павловна, как вы оцениваете сегодняшние реформы образования, в частности, гуманитарного?
Нина Баранчикова – Как во многом катастрофические: разрушается содержательная – гуманитарная – сторона, и всё больше внимания уделяется форме. Это какие–то формальные игры людей, которые сами школу не знают и не любят. И детей не любят. Как сказал недавно президент, видимо, в министерстве образования много «креативных людей», которые любят реформы.
Разрушено первое – единое программное поле. Раньше образовательные программы утверждались министерством, но писали их только специалисты по данному профилю. У каждой программы было знаковое для науки имя, которому доверяли все педагоги и у которых учились. Например, великолепный профессор Борис Пуришев составлял программы по античной литературе, и во всех вузах России, где читалась античная литература, занимались по его программе. И студент, куда бы он ни приехал, совершенно спокойно мог включиться в систему обучения.
Второй момент: нельзя так быстро пытаться реформировать психолого–интеллектуальную систему, в которую включён человек.
Филологические знания накапливаются медленно: слишком велик объём художественной литературы (даже в её вершинных проявлениях), созданных мастерами слова разных народов.
– Школьника надо включать в широкий литературный контекст, а часов на литературу отводится мало. Не получится ли «галоп по Европам»?
– Катастрофически мало. И становится всё меньше и меньше. А со школы начинается интеллект нации.
Современная Япония, которую нам ставят в пример, первое, что сделала после того, как проиграла в войне, – собрала учителей, отправила их в школы. В шесть раз повысила им зарплату. Так Япония стала одной из первых в интеллектуальном и техническом отношении страной, сохраняя при этом все свои традиции: и включаясь в мир, и в то же время не теряя себя.
Учителя жалуются, что даже в начальной школе (в четвёртом классе) отобрали у русского языка ещё один урок. В некоторых школьных программах по литературе предполагается изучать современные тексты, уводящие от нравственных заповедей русской классики. Это неприемлемо. В литературе, как и в медицине, должна быть главной заповедь «Не навреди!»
«Не предвидят последствий»
– Чиновники говорят, что дети читать не хотят, в лучшем случае, знакомятся с краткими содержаниями произведений, поэтому их чем–то надо привлечь… А они как раз часто с удовольствием читают такие «непроверенные» произведения.
– Это следствие такого формального подхода, когда наверху не понимают сложности явления и думают, что литература – это так, представление о каком–либо тексте. Вот такой примитивный взгляд – это и есть путь к разрушению.
Насыщенность литературными образами – это насыщенность моралью. Классика всегда созидательна. А создание имеет вторую хорошую сторону. Человеку созидающему, насыщенному не просто информацией, а нравственной информацией, можно доверять. Он в самых трудных трагических ситуациях выдержит любое испытание, любую проверку. Насыщать надо с пелёнок.
– Чем можно объяснить уменьшение количества часов по литературе в школьных и вузовских программах?
– Возникает мысль, что чиновники не предвидят последствий – нравственного опустошения молодёжи.
Они не слышат мнения сообщества профессионалов. Сколько было «бунтов» учителей против системы ЕГЭ, но ведь не слышат. От этой глухоты у педагогов часто опускаются руки.
Учителей задавили бумагами. Знаю наших выпускников, которые, проработав 20–25 лет, уходят из школы. Наверху, в министерстве, видимо, не просчитывают последствий такого «преобладания формы над содержанием»: хорошие творческие педагоги будут уходить от этой давящей бесконечной бумажной реформаторской деятельности.
Школьный «буратинизм»
– Нужно ли сегодня «физикам» знать «лирику»?
– Безусловно. Специалистами широкого профиля в сегодняшнее время быть невозможно. Знание стало дифференцированным. Поэтому профессионалом надо быть и можно только в одной области. Но не знать фундамента культуры, который помогает каждому «физику», нельзя. Культура расширяет не только интеллектуальный кругозор, но и (и это главное) нравственный. Без этого не бывает настоящих специалистов.
– Изменился ли студент за последние 10–30 лет?
– На первом курсе я строго обязательно пишу со студентами терминологический диктант, чтобы проверить «ухо» будущего филолога. Словарный запас первокурсника оставляет желать лучшего. Выясняем, почему. Оказывается, что в школе не требуют развёрнутого ответа по литературе. И как следствие этого, теряются смысловые и логические связи. Школьник начинает страдать «буратинизмом»: неумением строить фразы, объяснять свою точку зрения, слышать другую.
Слово перестаёт быть главной и самодостаточной единицей общения. На его место приходит интерес к звуку, к пластическому образу – то есть к такому первобытному состоянию: крикнуть, вздеть руки и как–то выразить свои эмоции на языке давно ушедшем. Люди разучились говорить. Вот это и есть катастрофа.
Мыслительный процесс закладывается любым школьным предметом. Но литературой закладывается любовь к родному слову. А это и есть обязательный элемент патриотизма.
Валентина Думенко: К ЕГЭ отношусь положительно 
Нужно ли проверять диплом на плагиат? 
Почему «в чести» безграмотность, и зачем нам образование? 
«Лепота» и 10 тысяч. Об успешных детях и фильмах про Золушку 
Почему дети становятся жестокими