Студенты его любят и называют на западный манер – мистер Рэй. На занятиях он говорит с ними только по-английски, для лучшего усвоения предмета. А ещё мистер Рэй пишет книги о том, чему ему довелось стать свидетелем, и рекламирует русский язык в США. Конечно же, было очень интересно познакомиться с моделью журналистики в Гане – столь далёкой стране.
«Если бы много знал об СССР – не поехал бы»
– Как вы пришли к тому, чтобы стать журналистом?
– Во-первых, мне интересно общение с людьми. Во-вторых, мне интересно донести до людей правду. В школе я изучал естественные науки: математику, физику, химию, биологию и так далее. Учился хорошо. Со временем я решил, что мне нужно другое. Первоначально я хотел быть врачом. Изучал французский язык, чтобы расширить свой кругозор. Наша страна окружена франкоязычными государствами: Кот-д’Ивуар, Того и Буркина-Фасо. Хотя в Гане официальный язык – английский.
Отец очень не хотел, чтобы я изучал журналистику. Он сам был журналистом, ездил по разным странам. Он знал обо всех проблемах, которые возникают в этой профессии. Я с ним не спорил. Просто поступил, как хотел. Я сдавал экзамены в институт журналистики без его ведома. Обычно у нас дети советуются со своими родителями в таких ситуациях. Когда домой пришло письмо с результатом, отец его прочитал и узнал, что я поступил. У нас там учатся два года. Проходил практику в газете. Тогда у нас в стране было две газеты: одна – частная, издание для женщин – с модой и всем прочим, вторая – общенациональная – «The Ghanaian Times» («Ганиэн Таймз»).
После окончания института я начал работать на радио. Во время учёбы принимал участие в международном форуме студентов. Я прошёл конкурс и поехал учиться в СССР. Почему я выбрал именно эту страну? В Гане есть определённая градация в высшем образовании. Окончив институт журналистики, нужно отработать пять лет, а потом выпадает возможность поступить в университет на магистра. Из института поступить прямо в университет невозможно. Поэтому, когда появилась возможность, я отправился в СССР. В то время о нём я очень мало знал. Если бы знал много – я бы не приехал. Это правда. В школе я изучал много о США и Канаде, особенности этих стран.
– А можно ли было туда поехать учиться?
– Возможно. Но были нужны большие деньги. Я отправил документы в Америку. Меня приняли в пять университетов. В конечном счёте, я туда не поехал. Наше правительство даёт стипендию только на послевузовское образование: от магистра и выше.
– В СССР вы продолжили учёбу?
– Я учился в Воронеже, мне было интересно. Изучал до конца специальность. У нас была возможность пройти практику в разных газетах. Нас направляли в многотиражки. В Воронеже я писал в газету «Коммунар». Я работал ещё и на радио. У меня был очень хороший наставник, Юрий Петрович Никитинский. Мы ездили в сельскую местность, хотя раньше иностранцев особо не пускали за город.
– А что вас сподвигло переехать в Белгород?
– Семейные обстоятельства. Я не предполагал получить работу журналиста. Мне показалось, что преподавание английского языка в чём-то схоже с журналистикой. Я дружил с телеведущим Михаилом Ермоленко. Сейчас его сын ведёт новости.
«Нам нужна информация»
– Какие существуют характерные черты в журналистике Ганы? В освещении событий, к примеру.
– Сказать, что журналистская деятельность в Гане сильно отличается от освещения событий в Англии, Америке или России, нельзя. Самое главное – это получить необходимую информацию и передать её точно, как она есть на самом деле. Нельзя говорить о том, что журналисты в Гане все «покупаются». Есть журналисты, которые говорят только правду, чаще всего они страдают. А есть те, которые защищают чьи-то интересы.
– Вмешивается ли государство в непосредственную работу ваших СМИ?
– Нет. Я бы так не сказал. Раз вы получили, значит, всё – её можно публиковать. Добыть информацию очень сложно, за это люди иногда попадают в тюрьму. Я помню, когда проходил практику на радио, меня редактор отправил на забастовку полицейских. Они просили об увеличении зарплаты, бастовали, не ходили на работу. Начальник мне сказал: «Пойди, узнай, что там происходит». К тому времени, мой друг работал в полиции. У меня была возможность туда прийти. Я не сказал ему, зачем иду. Мне нужно было получить информацию. Я не заходил к нему в офис, записывал на ходу всё в блокнот. Меня схватили и выкинули за забор. Вся информация, которую я собрал, пошла в эфир на радио.
– Вы участвуете в международных конференциях среди преподавателей?
– Я был в Гонолулу в 2010 году. В январе 2011 года была конференция в Лос-Анджелесе. Она длилась четыре дня и была посвящена разным направлениям в преподавании языков. Я стараюсь продвигать русский язык. На английском я пишу методические пособия для изучения за границей. Я пишу о проблематике статуса русского языка как государственного в странах, тесно связанных с Россией, которые расположены рядом.
– Велик ли интерес со стороны американцев к русскому языку?
– Это зависит от политической обстановки. Несколько лет назад их очень интересовал русский язык. Они его старались изучать. Но сейчас их больше интересует китайский и арабский язык. Сказывается влияние этих регионов. У них свои мерки в определении нужности иностранных языков. Есть, конечно, отдельные университеты, где преподают русский язык.
– Вы являетесь автором нескольких книг. Расскажите, о чём они?
– Первая книга «Пусть прольётся кровь» (2006 год издания) – о том, что армия не имеет права вмешиваться в политику. Это тормозит развитие страны. Я использовал Гану как прототип. Меня очень волнуют права человека. В книгу вошли реальные события, то, как я их увидел. Вторая книга «Человек на перекрёстке» (2008 г.) – о том, что происходит во всём мире – предательство людей по отношению друг к другу. Я писал о причинах этого.
Доктор Купитман: «Недавно я разбил часы Охлобыстина за 1500 долларов!» 
Язык мой - друг мой! 
Успех и адекватность. Как язык помогает отслеживать изменения в обществе? 
Как сохранить великий и могучий? Про «бренды», «тренды» и биомассу 
Сколько стоит слово? Медиакритик Виктор Хорольский о кризисе журналистики