Как сочетать рэп и классику? Как расширить границы жанра? Ответы на эти вопросы явно известны актеру Театра драмы Александру Рубану, выпустившему музыкальный альбом «Кочевник» и презентовавшему клип на песню «Мадам». Корреспонденту «АиФ-Черноземье» артист рассказал о том, как рождается песня, о новом альбоме и клипе, а также трудностях, которые могут возникать на пути молодого музыканта.
Актер и музыкант
Юлия Горшкова, АиФ-Черноземье: Александр, чем начали заниматься раньше музыкой или театром?
Александр Рубан: Я родился в Казахстане, в небольшом поселке, где не было никаких театральных студий. До поступления в вуз, я никогда не был в театре. Я просто очень хотел когда-нибудь в нем побывать и работать там, не знаю, почему у меня было такое желание. Я видел спектакли по телевизору, и мне всегда было очень интересно. До того, как я пришел в театр, я уже начал заниматься рэпом. Тогда это было более похоже на рэп, чем у меня сейчас. Сейчас я больше экспериментирую, стараюсь уйти в музыку. А тогда это был рэп, который все привыкли видеть: уличный, грубый. Та среда, в которой я рос, и формировала мою музыку. Когда я перешел в другую среду, начал в институте читать книги, тогда и отношение мое к слову сильно поменялось, и начал появляться такой «театральный рэп».
– Как удается совмещать музыку и работу в театре? Или вы не разделяете их на два направления?
– Я об этом как-то не задумываюсь. В перерывах между репетициями и спектаклями сижу, что-то пишу. Если подходит время к премьере, то я откладываю свои музыкальные дела, чтобы сосредоточиться на спектакле. Сейчас у меня прошла премьера «Вишневого сада», где я играю Яшу, до другой – еще больше месяца («Продавец дождя» - прим. ред.), поэтому есть время заняться музыкой. Первая половина дня в основном уходит на театр, а вторая – на музыку.
– Как бы вы охарактеризовали свой альбом?
– В альбоме есть рэп, опера, хоры. Когда есть такое сочетание, это какая-то экспериментальная музыка, стихи под ритмичную музыку. Я пока не могу найти этому какое-то конкретное название. Думаю, аудитория сама назовет мой стиль.
– Т.е. тексты могут существовать отдельно от музыки? Их можно просто прочитать со сцены?
– Я пробовал читать как стихи «Мадам».
– Как появилось название «Кочевник»?
– Это отсылка ко мне. Может быть потому, что я родился на кочевой земле. У меня очень большое географическое прошлое. Я родился в Казахстане, потом уехал в Новосибирск, поступил в институт, потом на последний курс перевелся в Воронеж. Закончил обучение здесь. Отработал полтора года в театре, уехал в Германию, пожил там год, написал тексты для альбома, приехал из Германии в Воронеж, записал альбом и продолжаю работать в театре.
– Какой вы видите свою аудиторию?
– Какой-то конкретный тип людей я не могу назвать. Вообще, моя музыка, наверное, для людей, любящих подумать, поразбираться в песне, не с первого раза ее понять. В текстах есть много отсылок. Это музыка для людей, любящих стихи. Песни очень разношерстные, там есть рэп новой школы, есть хоры, опера, вокализы. В одной песне нет бита как такового, играет только фортепиано.
– Каков тираж альбома?
– Тираж может быть бесконечным, потому что это интернет-альбом, т.е. диска нет. Совсем скоро у меня появится свой сайт, где можно будет купить диск. Когда поймем востребованность альбома, тогда уже будем думать о тираже. Пока это интернет-альбом, но я думаю, что в наше время это даже, наверное, удобней. Сейчас договариваемся с таким площадками как Google Play, iTunes. Не знаю, интересны ли диски кому-то в наше время. Сейчас ВКонтакте можно посмотреть клип «Мадам» и послушать сэмплер, по которым можно судить о «Кочевнике». Альбом продается потому, что хочется развиваться дальше. Чтобы снимать клипы, чтобы представить альбом широкой аудитории, нужны деньги. Я собираю их, чтобы «впустить» в альбом, расширить аудиторию. Кстати, мы уже потихоньку начали готовить новый клип. Он будет театрально-атмосферным. Съемки пройдут в павильоне, но со всеми нашими актерами.
Полная мобилизация: клип в стенах театра
– Как появилась концепция клипа «Мадам»? Как проходили съемки?
Андрей Щербаков, режиссер клипа, актер театра драмы: Клип снимался на сцене, это такое коллективное творчество. Инициатором съемок был, конечно, Александр Рубан. Была организована огромная толпа артистов, все по-спартански восприняли съемки. Мы снимали два дня практически по 24 часа. Клип получился театральным, потому что мы люди театральные и мыслим театральными фигурами. Театральность не ставилась в задачу, это получилось само собой, и нам это понравилось. Вообще, это мой первый опыт как режиссера клипа. Это очень сложно и чертовски интересно. Огромная заслуга Александра в том, что он сумел всех заразить своей идеей. Если смотреть со стороны, я понимаю, что можно было и не согласиться. Съемка клипа – это на самом деле невесело, это может быть скучно. Чтобы снимать клип, нужно либо иметь хорошую денежную мотивацию, либо внутреннее желание. Нам повезло: у нас все работали с внутренним желанием.
Александр Рубан: Заняты были не только артисты, но все цеха нашего театра. Нам нужны были осветители, монтировщики, костюмеры, администраторы. Когда выбираешь в качестве локации сцену театра, когда у тебя 25 актеров театра, а не кино, то само собой получится театр. До того, как начать снимать, мы пару дней репетировали: танцы, мизансцены. В итоге нам было сложно не получить какой-то дубль, а выбрать из множества дублей один единственный. У нас была одна локация, но сцену приходилось постоянно трансформировать, и порой нам преграждали путь какие-то технические моменты.
– Каков бюджет клипа?
– Единственные деньги, которые пришлось потратить, – это средства на монтаж. Люди, даже не имеющие отношения к театру заразились идеей, все хотели помочь что-то сделать.
– Какой образ вы стремились создать в клипе?
– Вообще, мы часто обращались к Пушкину во время съемок. Но когда я писал этот текст, я ни к кому не обращался. Эта песня очень долго рождалась. Я даже не думал, что она получится такой, какая она сейчас есть. В самом герое, наверное, есть отсылки к Пушкину, Онегину. Мы назвали его «лирический герой», так что это такой собирательный образ, который имеет какое-то отношение ко всем лирическим героям.
– Есть ли адресат у песни «Мадам»?
– На самом деле все со временем поймут, кто такая Мадам. Есть целая история, это не первая песня про нее. Их будет всего три, и они появятся в следующих моих альбомах. Мадам – это существующий человек. Образ, конечно, я немного перетрактовал, потому что не люблю рассказывать о себе как есть, мне кажется, это неинтересно. Когда ты находишь какой-то прием, как интересно это рассказать, тогда в этом есть смысл. Так что это как прием, но основано, конечно, на реальных событиях.
Рэп, который не рэп
– Как рождается песня?
– Всегда по-разному. Чаще всего я иду от музыки, но не каждая мелодия меня к чему-то сподвигает. Слушаю музыку, рождаются какие-то слова, но я не пишу сразу полный текст. Я придумываю фабулу. Я долго думаю. «Мадам» я, наверное, месяца три писал. Для меня это как загадка. Сначала я начинаю писать песню, а потом она уже мной пишет, и так чередуется. И я не знаю никогда, чем закончится песня. Мне нравятся разные стихи. Я и сам стараюсь писать, используя разные приемы: разная рифма, ритмика.
– Не кажется ли вам, что такая серьезная наполненность рэпа вызывает некий диссонанс?
– Да, диссонанс. Люди привыкли не воспринимать всерьез рэп. Если воспринимать его серьезно, то тогда будет настоящая беда, ведь все начнут повторять то, о чем там говорят. Вообще, люди удивляются, когда слушают мой альбом или видят клип, они не понимают, как это воспринимать: хотят еще раз послушать, потому что с первого раза не очень понятно, в чем дело. Я никогда не называю себя рэпером. Я не выгляжу как рэпер, не веду такой образ жизни, я просто пишу стихи. И как их реализовать? Петь я не очень умею, поэтому выбрал для себя рэп.
– Какая музыка вам нравится?
– Мне нравится Дженис Джоплин (американская рок-певица – прим. ред.). Я очень мало слушаю русского или американского рэпа. В последнее время я часто обращаюсь к русскому року, причем старому, времен «Брата 2».
– Уже есть песни для второго альбома?
– Они пишутся. Первоначально это будет Интернет-релиз: меньше треков, и они будут бесплатные изначально. Потом появится альбом. Часто встречаются различные затруднения. Наверное, потому что я всегда изначально хочу многого: я хочу оперу, хоры, написать песню с симфоническим оркестром. Из-за этого все может затянуться.
– Планируете ли развивать музыкальную карьеру?
– Пока не знаю, к чему все это приведет. Но если я чем-то занимаюсь, то всегда занимаюсь этим на 100 процентов. Конечно, мне хочется, чтобы больше людей узнало о моей музыке, это естественное желание для каждого артиста. Конечно, мне хочется получить совместные работы с более известными артистами, концерты в других городах. Мне все это интересно.
– Вы выступаете как музыкант?
– Сейчас мы готовим концерт. Локация пока не определена. Это будет не рэп-концерт, а маленькое театральное представление.
«Радуюсь каждому дню». Как живет один из старейших оперных певцов России 
Космическое звучание. Как соединить индийскую философию и музыку? 
«Мне пора создать рок-группу». Сергей Безруков о кино, Пушкине и Саше Белом 
Анастасия Кравченко: «Паганини – жизнь и игра на одной струне» 
Эдуард Бояков: «Воронежу, как и любому российскому городу, не хватает вкуса и творческого драйва»